Когда он начался (месяца три назад), я понимала, что у меня нет никаких шансов произвести впечатление на почтеннейшую публику. Самая восточная точка, в которой я была - Новосибирск.
Самая северная - Петрозаводск.
Самая южная - Эйлат (Израиль).
Самая западная - находящиеся почти на одном меридиане Берлин и Венеция, и Венеция на несколько градусов западнее.
Но если взять мою семью, то картина будет более впечатляющая.
Могла ли я в 70-х годах представить себе, что мои дети, взявшись за руки, будут стоять на берегу Тихого океана?
Но пойдем по порядку.
Север. Петрозаводск
Но снежная Россия поднимает
свой утлый дым над крышами имен
И.Бродский
В 1983 году я поступила в Литовскую государственную консерваторию. Через месяц я узнала, что в декабре в Петрозаводске состоится всесоюзная студенческая конференция"Композитор и фольклор". Я пошла к проректору по научной работе и спросила его, нельзя ли мне поехать на эту конференцию. Он ответил, что у меня нет не только доклада, но вообще научного руководителя (первокурсникам еще не полагалось), но он понимает, что я хочу по дороге в Петрозаводск навестить свою мать. Кроме того, он видит, что я очень научно неравнодушный студент и что такая поездка была бы мне полезна как будущему научному работнику.
Он дал добро.
С докладом на эту конференцию от нас должна была ехать другая студентка, и нашему проректору было даже спокойнее за нее, что она поедет не одна.
Накал дискуссий на этой конференции поразил нас. Каждому докладчику задавалась уйма каверзных вопросов и каждый должен был доказывать свою правоту. Моя спутница беспрестанно перечитывала свою работу, чтобы сообразить, какие вопросы могут задать ей и как на них можно будет ответить. Сразу выделились фракции - фольклористы с одной стороны и музыковеды с докладами о фольклорных основах/мотивах разных композиторов. Моя моральная поддержка оказалась моей новой подруге очень кстати. Ее доклад прошел блестяще.
Петрозаводск мне понравился тем, что надписи на улицах там были на двух языках, к чему я уже привыкла в Литве. В городе было много снега, а воздух был желтый и ощущался посторонний запах. Видимо, работал какой-то завод. В гостинице, в которой нас поселили, было страшно холодно, ветер дул из всех щелей. Консерватория располагалась в пятиэтажном здании типа жилого дома, это было странно, мешало акустике и атмосфере.
Но общее впечатление было очень позитивное. Особенно импонировала увлеченность музыковедов, студентов со всего СССР, их преподавателей (некоторые студенты приехали с преподавателями) и преподавателей Петрозаводской консерватории, из которых мы сразу выделили Ю. Кона.
Мы зашли в большой универмаг. Купили как сувенир Карельский бальзам и множество авторучек с деревянным, стилизованным под березовую кору корпусом. Вообще в те времена зайти в магазин в чужом городе было интересно. Там могло не быть привычных вещей, но было немало непривычных.
![]()
Железнодорожный вокзал
![]()
![]()
Это здание Консерватории явно обновленное, мне вспоминается простая кирпичная пятиэтажка с унылыми коридорами, шумящими, однако, научными спорами.
Самая южная точка, в которой мне довелось побывать - наш израильский Эйлат. Курорт на берегу Красного моря. Прозрачное голубое море, кишащее яркими разноцветными рыбами, норовящими подплыть к тебе и попробовать тебя на вкус. Горная гряда вдоль западного берега Эйлатского залива – это уже Иордания. Смотря на нее поневоле вспоминаешь Салернский кодекс здоровья:
Если ты хочешь здоровье вернуть
и не ведать болезней,
(…) Утром на горы свой взор обрати,
а под вечер - на воды.
Городок расположен вокруг бухты, окруженной тающими в дымке горами. На набережной – роскошные гостиницы и аттракционы, среди которых один из самых запоминающихся – прогулка на катере со стеклянным дном, через которое видны бесчисленные разноцветные кораллы и множество разнообразных рыб. А поездка на тракторонах в парк Тимну с ее Соломоновыми столбами – вообще за гранью восторга, но Тимна расположена 25 км севернее Эйлата. О ней я писала ТУТ .
![]()
![]()
![]()
Запад. Венеция. Жара и влажность. Широкие и узкие каналы, гондолы и дворцы, дворцы, дворцы, соборы и снова дворцы. Поэзия и конечность времени. Место, где останавливается время. Музыка застывшего времени – архитектура и аура, ощущаемая несмотря на толпу, жару и влажность… Будет ли когда-нибудь это еще раз в моей жизни, в нашей жизни… Из карантина взываю… (пост был подготовлен в апреле 2020 г.)
Как здесь били хвостом! Как здесь лещами вились!
Как, вертясь, нерестясь, шли косяком в овал
зеркала! В епанче белый глубокий вырез
как волновал!
Как сирокко - лагуну. Как посреди панели
здесь превращались юбки и панталоны в щи!
Где они все теперь - эти маски, полишинели,
перевертни, плащи?
И.Бродский
![]()
В Новосибирскя поехала на конференцию, посвященную 300-летию Баха. С докладом на этот раз и с коллегой, которая тоже была с докладом. Город нас удивил. В середине марта (Бах родился 21-го) в Новосибирске было -2 – 0 градусов. А люди были одеты в меховые шапки и шубы (мы - в вязаных шапочках и зимних куртках, не мерзли). Подъезды жилых домов выкрашены в ядовито-зеленый цвет. Автобусы заляпаны грязью настолько, что из окон не видно, где едем. Люди уставшие. Гордятся своими традиционными взглядами. Нас остановила дама и спросила мою спутницу, как достать такой головной убор, как у нее. «Я сама связала». – «А схему вязания где брали?» - «В журнале Burda, номер такой-то» - «Нет! (с ужасом)Я читаю только «Работницу» и «Крестьянку!»
Совсем иная была атмосфера в Академгородке, куда мы поехали в гости. Благоустроенные чистые улицы, аккуратные домики с благоустроенными квартирами, все это на другой стороне Оби.
Мы с моей спутницей сходу подружились с армянской делегацией и образовали литовско-армянский союз. Мы поддерживали друг друга в страстных дискуссиях после докладов по поводу того, «а почему это вы упоминаете Гегеля, говоря о диалектическом? Надо Маркса!» - и тому подобным придиркам не по делу. Отбиваться приходилось со всех сторон.
Но и там были отзвуки демократии. Так, новосибирцы рассказали нам, что организовали (1983-4 годы, вероятно) игру «Кто? Где? Когда?» - команда преподавателей против команды студентов. И преподавателям были заданы шуточные вопросы. Например:
Письмо от студента в ректорат. «Я занимаюсь музыкой с пяти лет, но до сих пор не играю как Вадик Репин. Почему?!»
Преподаватели гадали: заниматься надо больше, может быть, или более эффективно, или талант не столь яркий… А верный ответ был: «Потому что я учусь играть на аккордеоне!»
Новосибирская консерватория
![]()
Если же брать мою семью, то севернее всех забрался мой сынок. Он был в Норвегии в окрестностях Тронхейма. Это чуть севернее, чем Петрозаводск. И намного мощнее в смысле природных красот.
![]()
Также южнее всех был он же: на юге Чили почти у Магелланова пролива.
![]()
![]()
![]()
И западнее всего это снова Чили. Фотография моей дочери. Вилька на берегу Тихого океана, Вальпарайсо.
![]()
Самая северная - Петрозаводск.
Самая южная - Эйлат (Израиль).
Самая западная - находящиеся почти на одном меридиане Берлин и Венеция, и Венеция на несколько градусов западнее.
Но если взять мою семью, то картина будет более впечатляющая.
Могла ли я в 70-х годах представить себе, что мои дети, взявшись за руки, будут стоять на берегу Тихого океана?
Но пойдем по порядку.
Север. Петрозаводск
Но снежная Россия поднимает
свой утлый дым над крышами имен
И.Бродский
В 1983 году я поступила в Литовскую государственную консерваторию. Через месяц я узнала, что в декабре в Петрозаводске состоится всесоюзная студенческая конференция"Композитор и фольклор". Я пошла к проректору по научной работе и спросила его, нельзя ли мне поехать на эту конференцию. Он ответил, что у меня нет не только доклада, но вообще научного руководителя (первокурсникам еще не полагалось), но он понимает, что я хочу по дороге в Петрозаводск навестить свою мать. Кроме того, он видит, что я очень научно неравнодушный студент и что такая поездка была бы мне полезна как будущему научному работнику.
Он дал добро.
С докладом на эту конференцию от нас должна была ехать другая студентка, и нашему проректору было даже спокойнее за нее, что она поедет не одна.
Накал дискуссий на этой конференции поразил нас. Каждому докладчику задавалась уйма каверзных вопросов и каждый должен был доказывать свою правоту. Моя спутница беспрестанно перечитывала свою работу, чтобы сообразить, какие вопросы могут задать ей и как на них можно будет ответить. Сразу выделились фракции - фольклористы с одной стороны и музыковеды с докладами о фольклорных основах/мотивах разных композиторов. Моя моральная поддержка оказалась моей новой подруге очень кстати. Ее доклад прошел блестяще.
Петрозаводск мне понравился тем, что надписи на улицах там были на двух языках, к чему я уже привыкла в Литве. В городе было много снега, а воздух был желтый и ощущался посторонний запах. Видимо, работал какой-то завод. В гостинице, в которой нас поселили, было страшно холодно, ветер дул из всех щелей. Консерватория располагалась в пятиэтажном здании типа жилого дома, это было странно, мешало акустике и атмосфере.
Но общее впечатление было очень позитивное. Особенно импонировала увлеченность музыковедов, студентов со всего СССР, их преподавателей (некоторые студенты приехали с преподавателями) и преподавателей Петрозаводской консерватории, из которых мы сразу выделили Ю. Кона.
Мы зашли в большой универмаг. Купили как сувенир Карельский бальзам и множество авторучек с деревянным, стилизованным под березовую кору корпусом. Вообще в те времена зайти в магазин в чужом городе было интересно. Там могло не быть привычных вещей, но было немало непривычных.
Железнодорожный вокзал
Это здание Консерватории явно обновленное, мне вспоминается простая кирпичная пятиэтажка с унылыми коридорами, шумящими, однако, научными спорами.
Самая южная точка, в которой мне довелось побывать - наш израильский Эйлат. Курорт на берегу Красного моря. Прозрачное голубое море, кишащее яркими разноцветными рыбами, норовящими подплыть к тебе и попробовать тебя на вкус. Горная гряда вдоль западного берега Эйлатского залива – это уже Иордания. Смотря на нее поневоле вспоминаешь Салернский кодекс здоровья:
Если ты хочешь здоровье вернуть
и не ведать болезней,
(…) Утром на горы свой взор обрати,
а под вечер - на воды.
Городок расположен вокруг бухты, окруженной тающими в дымке горами. На набережной – роскошные гостиницы и аттракционы, среди которых один из самых запоминающихся – прогулка на катере со стеклянным дном, через которое видны бесчисленные разноцветные кораллы и множество разнообразных рыб. А поездка на тракторонах в парк Тимну с ее Соломоновыми столбами – вообще за гранью восторга, но Тимна расположена 25 км севернее Эйлата. О ней я писала ТУТ .
Запад. Венеция. Жара и влажность. Широкие и узкие каналы, гондолы и дворцы, дворцы, дворцы, соборы и снова дворцы. Поэзия и конечность времени. Место, где останавливается время. Музыка застывшего времени – архитектура и аура, ощущаемая несмотря на толпу, жару и влажность… Будет ли когда-нибудь это еще раз в моей жизни, в нашей жизни… Из карантина взываю… (пост был подготовлен в апреле 2020 г.)
Как здесь били хвостом! Как здесь лещами вились!
Как, вертясь, нерестясь, шли косяком в овал
зеркала! В епанче белый глубокий вырез
как волновал!
Как сирокко - лагуну. Как посреди панели
здесь превращались юбки и панталоны в щи!
Где они все теперь - эти маски, полишинели,
перевертни, плащи?
И.Бродский
В Новосибирскя поехала на конференцию, посвященную 300-летию Баха. С докладом на этот раз и с коллегой, которая тоже была с докладом. Город нас удивил. В середине марта (Бах родился 21-го) в Новосибирске было -2 – 0 градусов. А люди были одеты в меховые шапки и шубы (мы - в вязаных шапочках и зимних куртках, не мерзли). Подъезды жилых домов выкрашены в ядовито-зеленый цвет. Автобусы заляпаны грязью настолько, что из окон не видно, где едем. Люди уставшие. Гордятся своими традиционными взглядами. Нас остановила дама и спросила мою спутницу, как достать такой головной убор, как у нее. «Я сама связала». – «А схему вязания где брали?» - «В журнале Burda, номер такой-то» - «Нет! (с ужасом)Я читаю только «Работницу» и «Крестьянку!»
Совсем иная была атмосфера в Академгородке, куда мы поехали в гости. Благоустроенные чистые улицы, аккуратные домики с благоустроенными квартирами, все это на другой стороне Оби.
Мы с моей спутницей сходу подружились с армянской делегацией и образовали литовско-армянский союз. Мы поддерживали друг друга в страстных дискуссиях после докладов по поводу того, «а почему это вы упоминаете Гегеля, говоря о диалектическом? Надо Маркса!» - и тому подобным придиркам не по делу. Отбиваться приходилось со всех сторон.
Но и там были отзвуки демократии. Так, новосибирцы рассказали нам, что организовали (1983-4 годы, вероятно) игру «Кто? Где? Когда?» - команда преподавателей против команды студентов. И преподавателям были заданы шуточные вопросы. Например:
Письмо от студента в ректорат. «Я занимаюсь музыкой с пяти лет, но до сих пор не играю как Вадик Репин. Почему?!»
Преподаватели гадали: заниматься надо больше, может быть, или более эффективно, или талант не столь яркий… А верный ответ был: «Потому что я учусь играть на аккордеоне!»
Новосибирская консерватория
Если же брать мою семью, то севернее всех забрался мой сынок. Он был в Норвегии в окрестностях Тронхейма. Это чуть севернее, чем Петрозаводск. И намного мощнее в смысле природных красот.
Также южнее всех был он же: на юге Чили почти у Магелланова пролива.
И западнее всего это снова Чили. Фотография моей дочери. Вилька на берегу Тихого океана, Вальпарайсо.
