Рая, большое спасибо за подробное и занимательное повествование!
У меня с Миллионной улицей связан эпизод детства.
Мы с мамой перешли через Марсово поле и вышли на Халтурина. Идя мимо Мраморного дворца и смотря на зеленое здание аптеки, я громко и увлекательно излагала маме свой взгляд на разницу между Великой отечественной и Гражданской войной. Оба эти эпизода нашей истории ужасны и полны трагических страниц. Однако рассказы о Великой отечественной вызывают сострадание к жертвам и ненависть к захватчикам, в то время как рассказы о Гражданской вызывают отвращение своим каким-то поддельным пафосом и ненатуральностью. Невозможно сочувствовать ни тем, ни другим.
Улица Халтурина была пустынна. Только одна пожилая дама тяжело ступала впереди нас. Когда мы с ней поравнялись, она остановилась и внимательно посмотрела маме в глаза. Мама ответила ей понимающим взглядом. Я замолчала.
- Больше ты никогда не станешь делиться своим мнением об истории нашей страны в публичном месте, пусть даже улица пустынна, - тихо сказала мне мама.
Я запомнила.
У меня с Миллионной улицей связан эпизод детства.
Мы с мамой перешли через Марсово поле и вышли на Халтурина. Идя мимо Мраморного дворца и смотря на зеленое здание аптеки, я громко и увлекательно излагала маме свой взгляд на разницу между Великой отечественной и Гражданской войной. Оба эти эпизода нашей истории ужасны и полны трагических страниц. Однако рассказы о Великой отечественной вызывают сострадание к жертвам и ненависть к захватчикам, в то время как рассказы о Гражданской вызывают отвращение своим каким-то поддельным пафосом и ненатуральностью. Невозможно сочувствовать ни тем, ни другим.
Улица Халтурина была пустынна. Только одна пожилая дама тяжело ступала впереди нас. Когда мы с ней поравнялись, она остановилась и внимательно посмотрела маме в глаза. Мама ответила ей понимающим взглядом. Я замолчала.
- Больше ты никогда не станешь делиться своим мнением об истории нашей страны в публичном месте, пусть даже улица пустынна, - тихо сказала мне мама.
Я запомнила.