Примерно с 10 лет, читая и перечитывая "От двух до пяти"К. Чуковского, я мечтала прочесть Дневник матери Фриды Вигдоровой, постоянно цитируемый им.
И вот - спустя лет 40, - я его прочитала. И была ошеломлена.
Я восхищаюсь этой женщиной. То, что она делала, трудно переоценить. Внимание к личности детей, к их становлению через их речь, восторгает. Но спустя 60 лет многое воспринимается иначе.
Обратили на себя мое внимание несколько моментов. Во-первых, принципы педагогики середины ХХ века, когда в порядке вещей было вдалбливать ребенку в голову, что он не любим, так как - не выполнил то, сё... Понятно, что мать любила своих детей и говорила так в воспитательных целях, стремясь добиться послушания, что послушание в то время считалось залогом хорошего поведения... Теория доктора Бенджамина Спока оставалась еще недоступной советским педагогам.
Сейчас, здесь это звучит странно. В Израиле подчеркивается не воспитание (если оно есть), а любовь к детям. Насладиться любовью к собственным детям - при умелом их направлении в приемлемую для общества сторону, вот, мне кажется, основной принцип отношения к детям здесь. Воспитание в детях уверенности в себе, в том, что всегда можно найти выход из положения, что не надо искать виноватых, а следует искать пути решения проблем.
Во-вторых, из "Дневника"встает во весь рост портрет человека середины ХХ века - человека-подвижника, человека-бессребреника, человека, считающего своим долгом отдавать, отдавать и отдавать. Вскоре я опубликую воспоминание о еще одном таком человеке, литовском враче. Я давно не встречала таких людей в жизни. Есть ли такие сейчас? Насколько их пример достоин подражания? Где-то довелось прочитать, что в наше время служение людям лучше сочетать с практичностью.
Саша:
— Мама, если бы пришел вор, ты бы ему сказала: вы забыли, вон там еще одна рубашечка лежит.
— Я вижу, ты меня совсем глупой считаешь!
— Ну, что ты! Ты очень умная, но ты бы так сказала. И еще бы ты сказала: «Извините, у нас все белье не постиранное! Извините, что так получилось!»
— Мама, кто такой ветеринар?
— Доктор, который лечит животных: телят, поросят, собак...
— И он тоже ходит на четырех лапах?
— Саша, вот банка, тут сгущенное молоко, а вот на банке мальчик нарисован, видишь?
— А мальчик тоже сгущенный? — спрашивает Саша.
Галя помогала мне стирать белье. Сама выполоскала носки, отжала и повесила. Я подошла к веревке, пощупала:
— Галя, ты плохо отжала: носки совсем мокрые — видишь, вода льется?
— Нет, я отжала хорошо, они просто вспотели — жарко ведь, а носки висят на солнышке.
Шура (отец) собирается уходить: надевает пальто, шляпу. Саша некоторое время наблюдает за ним и наконец произносит следующую фразу — тоном удивления и упрека:
— А сидеть и работать?
На днях за столом у меня произошел острый разговор с одним нашим гостем.
— Выпьем, Фрида, — сказал он, — и забудем все!
Я ответила:
— Обиду утопить в вине нельзя.
Галя, присутствовавшая при этом, заметила мечтательно:
— А в шоколаде можно.
Саша ест булку с маслом. Подходит Галя:
— Ты что кушаешь?
Саша делиться не хочет. Поэтому она предусмотрительно отвечает:
— Это гадость. Невкусно.
Cаша говорит Валентине Николаевне:
— Этот медвежонок хочет тебе подариться!
Шура ест простоквашу. Саша:
— Папа, помнишь, как ты ел простоквашу и оставлял мне, помнишь?
— Не помню! — угрюмо отвечает папа.
Но все же дает Саше простоквашу.
Mама Соня рассказывает, как у нее едва не стащили сумку.
Галя, глубокомысленно:
— Просто тебе попался неопытный вор.
Cаше купили воздушный шар. Проснувшись на следующее утро, Саша чуть не расплакалась, потому что большой шар превратился в маленький, с кулак величиной.
— Что ты с ним сделала? — воскликнула она с возмущением.
— Он просто похудел! — ответила я.
На днях Ян Сашин принес Саше шоколадку. Я дала ей кусочек, остальное положила в ящик. Вечером, когда Саша уснула, я несколько раз приложилась к шоколаду сама, да еще угостила
Шуру. Утром Саша первым долгом помчалась к ящику. У меня сердце замерло. Но взглянув на шоколад, Саша сказала вполне добродушным тоном:
— Мама, посмотри, шоколадка похудела..
Вчера один из гостей долго улещивал Сашу, уговаривал стать его дочкой. Чего он ей только ни обещал — и шоколад размером в метр, и тьму игрушек, и двух братцев. Но она осталась непреклонна: «Какие родители у меня родились, с тоими я и останусь!»
Саша:
— Мама, наше масло русское, значит, оно воевает с немцами? (топленое называлось «русским»).
Саша:
— Мама, почему так много плохих людей на свете: баба Яга, немцы, Бармалей?
Саша, услышав фразу «Погибла моя очередь», произносит: «Не говорите о смерти!»
Галя:
— Когда мне что-нибудь из еды не нравится, я вспоминаю про Ташкент, и у меня тогда всё проскакивает, всё кажется хорошим.
На днях, отпуская ее гулять с Соней Ф., я говорила Саше:
— Только, пожалуйста, ничего не клянчи у тети Сони. Дай слово, что не будешь ничего просить.
— Даю честное слово.
— И мандаринки не будешь просить?
— Не буду!
— И если увидишь воздушные шары — не будешь?
— Не буду.
Потом Соня рассказывала: идут они по улице, навстречу продавец с мандаринами. Саша отвернулась и произнесла: «Ну их к черту, эти мандарины!»
Саша:
— Мама, как бабы-ягино отчество и фамилия?
Шура принес детям калейдоскоп. Первое, о чем спросила Саша, рассмотрев игрушку: «А как это можно испортить?»
Саша:
— Мама, ты не сердись, я хочу тебя спросить: чего ты выпучила глаза?
Саша — мастер телефонного разговора. На все вопросы отвечает исчерпывающе. К примеру: «Папа пошел в “Новый мир”, мама купает старшего ребенка, а с вами говорит младшая дочь Саша».
Или: «Папа в “Литературной газете”, мама ушла в редакцию, Галя читает книгу, а тетя Нюра ставит пироги».
Поэтому, когда Шуре позже снова звонили из Мосфильма, то прежде всего спросили: «Как пироги?»
— Если бы земля вертелась с такими толчками, с какими едет обычно троллейбус, — сказала Галя, демонстрируя свою пятерку по географии, — мы все попaдали бы в мировое пространство и через некоторое время превратились бы в самостоятельные планеты, подобные земле.
Непонятные слова Саша всеми способами старается сделать для себя осмысленными. «Георгиевский крест» она называет «Героевским». Услышав про политэкономию, сказала: «Ипполит-экономия».
Саша: почти 10 лет 10 месяцев
— Папа, в словах «беллетристика» и «белиберда» — корень один?
Папа:
— Как когда.
Саша:
— Ох, и ругала нас учительница! Самыми последними словами: и аристократами и всяко...
— Мама, у тебя черты лица не отталкивающие, а приталкивающие!
"Жила была царица невиданной красоты. Она обожала свою дочь. А потом у нее родилась падчерица...»
Шура прилег на кровать, Саша села рядом с ним и стала рассказывать сказку: «Жил был царь... Было у него три сына... Вот царь и говорит: “А не дурно бы купить радио?!” Вот пошел его сын в магазин и спрашивает: “Сколько стоит радио?” Ему отвечают: “Три рубля!” Вот он купил и помчался домой. Идет и думает: “Хорошо, что я радио купил...”»
По ходу действия хлопает Шуру по животу.
Кто ведет себя с неслыханным похабством — это Сашка. Колотит детей, пристает ко всем. К няне Поле относится просто с издевкой; а когда Поля ругает ее, на Сашином лице откровенная усмешка: и не подумайте, будто я стану вас слушаться!
Огорчают ее только мои выговоры, но и тут всё кончается ничем:
— Любишь! Любишь! — кричит Саша истерически.
— Нет, не люблю, потому что ты не слушаешься, замахнулась на тетю Полю, не хочешь мыть руки.
— Я больше не буду, а ты меня любишь, любишь, любишь! — продолжаются вопли.
А потом всё начинается снова.
За обедом часами сидит за супом, второе норовит схватить руками. Часто подозрительно осведомляется:
— А мне огурчика оставила? А мяса мне оставила? А мармелад мне не забыла оставить?
К тому же она склочница, сплетница и любит ябедничать:
— Тетя Рона, ваш Шура ругается! Галя, побей Севу, он отнял у меня игрушки! Мама, скажи Гале, чтo она ко мне пристает!
Я:
— Разве это хорошо, что ты ударила Лену?
Саша:
— Разве это хорошо, что Вова ударил Вадика?
Я:
— Нет, ты скажи, разве хорошо, что ты Лену ударила?
Саша:
— А разве это не хорошо, что я Галю не ударила?
Так и не дала прямого ответа и все упирала на то, что она не ударила Галю, не ударила Милу и т.д. Подлый младенец все же.
Ну, и наконец вопрос, остающийся для меня открытым.
Вот два рассказа примерно об одном и том же.
Одному молодому человеку я помогла добыть рукопись на редактуру. Получив гонорар, он примчался к нам сияющий и положил на стол две коробки конфет: — Это вашим девочкам.
— У нас сегодня никто не именинник, — сказала я сердито.
Заикаясь, он что-то бормотал, объясняя, а я в свою очередь постаралась объяснить ему, что у меня нет обыкновения получать комиссионные. Он даже побледнел от негодования и стал почти кричать в ответ, как вдруг Саша подошла к столу, взяла коробки и, обращаясь к нему, сказала: «Большое вам спасибо!»
Я онемела, а молодой человек, вскричав: «И тебе спасибо, Сашенька!» — убежал с такой быстротой, что я даже не успела схватить его за полу.
Потом мы вместе с Шурой накинулись на Сашу и долго топтали ее ногами, а она только отвечала:
— Но ведь он ничего плохого не сделал... Он же так огорчался... Он ведь обиделся бы, если не взять.
Саша, вы Елену Кирилловну поздравили с 8-м марта. А свою классную руководительницу как же?
— Ох, мама, с ней такая история получилась! Девочки собрали 115 рублей, купили коробку с духами — большая бутылочка и поменьше.
Преподносим, а она: «Это не соответствует моим принципам. Мое убеждение — не брать подарков от детей!» Так и не взяла.
— А как же бутылочки?
— Мы их разыграли в лотерею.
Понятно, что Фрида и учительница работали, старались не за подарки. И все же - не взять в этих случаях, обидеть людей. Правильно ли это?
И вот - спустя лет 40, - я его прочитала. И была ошеломлена.
Я восхищаюсь этой женщиной. То, что она делала, трудно переоценить. Внимание к личности детей, к их становлению через их речь, восторгает. Но спустя 60 лет многое воспринимается иначе.
Обратили на себя мое внимание несколько моментов. Во-первых, принципы педагогики середины ХХ века, когда в порядке вещей было вдалбливать ребенку в голову, что он не любим, так как - не выполнил то, сё... Понятно, что мать любила своих детей и говорила так в воспитательных целях, стремясь добиться послушания, что послушание в то время считалось залогом хорошего поведения... Теория доктора Бенджамина Спока оставалась еще недоступной советским педагогам.
Сейчас, здесь это звучит странно. В Израиле подчеркивается не воспитание (если оно есть), а любовь к детям. Насладиться любовью к собственным детям - при умелом их направлении в приемлемую для общества сторону, вот, мне кажется, основной принцип отношения к детям здесь. Воспитание в детях уверенности в себе, в том, что всегда можно найти выход из положения, что не надо искать виноватых, а следует искать пути решения проблем.
Во-вторых, из "Дневника"встает во весь рост портрет человека середины ХХ века - человека-подвижника, человека-бессребреника, человека, считающего своим долгом отдавать, отдавать и отдавать. Вскоре я опубликую воспоминание о еще одном таком человеке, литовском враче. Я давно не встречала таких людей в жизни. Есть ли такие сейчас? Насколько их пример достоин подражания? Где-то довелось прочитать, что в наше время служение людям лучше сочетать с практичностью.
Саша:
— Мама, если бы пришел вор, ты бы ему сказала: вы забыли, вон там еще одна рубашечка лежит.
— Я вижу, ты меня совсем глупой считаешь!
— Ну, что ты! Ты очень умная, но ты бы так сказала. И еще бы ты сказала: «Извините, у нас все белье не постиранное! Извините, что так получилось!»
— Мама, кто такой ветеринар?
— Доктор, который лечит животных: телят, поросят, собак...
— И он тоже ходит на четырех лапах?
— Саша, вот банка, тут сгущенное молоко, а вот на банке мальчик нарисован, видишь?
— А мальчик тоже сгущенный? — спрашивает Саша.
Галя помогала мне стирать белье. Сама выполоскала носки, отжала и повесила. Я подошла к веревке, пощупала:
— Галя, ты плохо отжала: носки совсем мокрые — видишь, вода льется?
— Нет, я отжала хорошо, они просто вспотели — жарко ведь, а носки висят на солнышке.
Шура (отец) собирается уходить: надевает пальто, шляпу. Саша некоторое время наблюдает за ним и наконец произносит следующую фразу — тоном удивления и упрека:
— А сидеть и работать?
На днях за столом у меня произошел острый разговор с одним нашим гостем.
— Выпьем, Фрида, — сказал он, — и забудем все!
Я ответила:
— Обиду утопить в вине нельзя.
Галя, присутствовавшая при этом, заметила мечтательно:
— А в шоколаде можно.
Саша ест булку с маслом. Подходит Галя:
— Ты что кушаешь?
Саша делиться не хочет. Поэтому она предусмотрительно отвечает:
— Это гадость. Невкусно.
Cаша говорит Валентине Николаевне:
— Этот медвежонок хочет тебе подариться!
Шура ест простоквашу. Саша:
— Папа, помнишь, как ты ел простоквашу и оставлял мне, помнишь?
— Не помню! — угрюмо отвечает папа.
Но все же дает Саше простоквашу.
Mама Соня рассказывает, как у нее едва не стащили сумку.
Галя, глубокомысленно:
— Просто тебе попался неопытный вор.
Cаше купили воздушный шар. Проснувшись на следующее утро, Саша чуть не расплакалась, потому что большой шар превратился в маленький, с кулак величиной.
— Что ты с ним сделала? — воскликнула она с возмущением.
— Он просто похудел! — ответила я.
На днях Ян Сашин принес Саше шоколадку. Я дала ей кусочек, остальное положила в ящик. Вечером, когда Саша уснула, я несколько раз приложилась к шоколаду сама, да еще угостила
Шуру. Утром Саша первым долгом помчалась к ящику. У меня сердце замерло. Но взглянув на шоколад, Саша сказала вполне добродушным тоном:
— Мама, посмотри, шоколадка похудела..
Вчера один из гостей долго улещивал Сашу, уговаривал стать его дочкой. Чего он ей только ни обещал — и шоколад размером в метр, и тьму игрушек, и двух братцев. Но она осталась непреклонна: «Какие родители у меня родились, с тоими я и останусь!»
Саша:
— Мама, наше масло русское, значит, оно воевает с немцами? (топленое называлось «русским»).
Саша:
— Мама, почему так много плохих людей на свете: баба Яга, немцы, Бармалей?
Саша, услышав фразу «Погибла моя очередь», произносит: «Не говорите о смерти!»
Галя:
— Когда мне что-нибудь из еды не нравится, я вспоминаю про Ташкент, и у меня тогда всё проскакивает, всё кажется хорошим.
На днях, отпуская ее гулять с Соней Ф., я говорила Саше:
— Только, пожалуйста, ничего не клянчи у тети Сони. Дай слово, что не будешь ничего просить.
— Даю честное слово.
— И мандаринки не будешь просить?
— Не буду!
— И если увидишь воздушные шары — не будешь?
— Не буду.
Потом Соня рассказывала: идут они по улице, навстречу продавец с мандаринами. Саша отвернулась и произнесла: «Ну их к черту, эти мандарины!»
Саша:
— Мама, как бабы-ягино отчество и фамилия?
Шура принес детям калейдоскоп. Первое, о чем спросила Саша, рассмотрев игрушку: «А как это можно испортить?»
Саша:
— Мама, ты не сердись, я хочу тебя спросить: чего ты выпучила глаза?
Саша — мастер телефонного разговора. На все вопросы отвечает исчерпывающе. К примеру: «Папа пошел в “Новый мир”, мама купает старшего ребенка, а с вами говорит младшая дочь Саша».
Или: «Папа в “Литературной газете”, мама ушла в редакцию, Галя читает книгу, а тетя Нюра ставит пироги».
Поэтому, когда Шуре позже снова звонили из Мосфильма, то прежде всего спросили: «Как пироги?»
— Если бы земля вертелась с такими толчками, с какими едет обычно троллейбус, — сказала Галя, демонстрируя свою пятерку по географии, — мы все попaдали бы в мировое пространство и через некоторое время превратились бы в самостоятельные планеты, подобные земле.
Непонятные слова Саша всеми способами старается сделать для себя осмысленными. «Георгиевский крест» она называет «Героевским». Услышав про политэкономию, сказала: «Ипполит-экономия».
Саша: почти 10 лет 10 месяцев
— Папа, в словах «беллетристика» и «белиберда» — корень один?
Папа:
— Как когда.
Саша:
— Ох, и ругала нас учительница! Самыми последними словами: и аристократами и всяко...
— Мама, у тебя черты лица не отталкивающие, а приталкивающие!
"Жила была царица невиданной красоты. Она обожала свою дочь. А потом у нее родилась падчерица...»
Шура прилег на кровать, Саша села рядом с ним и стала рассказывать сказку: «Жил был царь... Было у него три сына... Вот царь и говорит: “А не дурно бы купить радио?!” Вот пошел его сын в магазин и спрашивает: “Сколько стоит радио?” Ему отвечают: “Три рубля!” Вот он купил и помчался домой. Идет и думает: “Хорошо, что я радио купил...”»
По ходу действия хлопает Шуру по животу.
Кто ведет себя с неслыханным похабством — это Сашка. Колотит детей, пристает ко всем. К няне Поле относится просто с издевкой; а когда Поля ругает ее, на Сашином лице откровенная усмешка: и не подумайте, будто я стану вас слушаться!
Огорчают ее только мои выговоры, но и тут всё кончается ничем:
— Любишь! Любишь! — кричит Саша истерически.
— Нет, не люблю, потому что ты не слушаешься, замахнулась на тетю Полю, не хочешь мыть руки.
— Я больше не буду, а ты меня любишь, любишь, любишь! — продолжаются вопли.
А потом всё начинается снова.
За обедом часами сидит за супом, второе норовит схватить руками. Часто подозрительно осведомляется:
— А мне огурчика оставила? А мяса мне оставила? А мармелад мне не забыла оставить?
К тому же она склочница, сплетница и любит ябедничать:
— Тетя Рона, ваш Шура ругается! Галя, побей Севу, он отнял у меня игрушки! Мама, скажи Гале, чтo она ко мне пристает!
Я:
— Разве это хорошо, что ты ударила Лену?
Саша:
— Разве это хорошо, что Вова ударил Вадика?
Я:
— Нет, ты скажи, разве хорошо, что ты Лену ударила?
Саша:
— А разве это не хорошо, что я Галю не ударила?
Так и не дала прямого ответа и все упирала на то, что она не ударила Галю, не ударила Милу и т.д. Подлый младенец все же.
Ну, и наконец вопрос, остающийся для меня открытым.
Вот два рассказа примерно об одном и том же.
Одному молодому человеку я помогла добыть рукопись на редактуру. Получив гонорар, он примчался к нам сияющий и положил на стол две коробки конфет: — Это вашим девочкам.
— У нас сегодня никто не именинник, — сказала я сердито.
Заикаясь, он что-то бормотал, объясняя, а я в свою очередь постаралась объяснить ему, что у меня нет обыкновения получать комиссионные. Он даже побледнел от негодования и стал почти кричать в ответ, как вдруг Саша подошла к столу, взяла коробки и, обращаясь к нему, сказала: «Большое вам спасибо!»
Я онемела, а молодой человек, вскричав: «И тебе спасибо, Сашенька!» — убежал с такой быстротой, что я даже не успела схватить его за полу.
Потом мы вместе с Шурой накинулись на Сашу и долго топтали ее ногами, а она только отвечала:
— Но ведь он ничего плохого не сделал... Он же так огорчался... Он ведь обиделся бы, если не взять.
Саша, вы Елену Кирилловну поздравили с 8-м марта. А свою классную руководительницу как же?
— Ох, мама, с ней такая история получилась! Девочки собрали 115 рублей, купили коробку с духами — большая бутылочка и поменьше.
Преподносим, а она: «Это не соответствует моим принципам. Мое убеждение — не брать подарков от детей!» Так и не взяла.
— А как же бутылочки?
— Мы их разыграли в лотерею.
Понятно, что Фрида и учительница работали, старались не за подарки. И все же - не взять в этих случаях, обидеть людей. Правильно ли это?