Позвольте представить вам, друзья, моего сына. Он альтист, хотя и не Данилов. Зовут его Вилюс. В просторечии - Вилька. В настоящее время он работает в оркестре оперного театра Сантьяго (Чили). Иногда Вилька пишет мне письма о происшествиях на работе. Иногда рассказывает, что с ними приключилось, а я возьми да и запиши. Отрывки из его писем я публикую строго с его разрешения.
Сегодня был забавный случай в оркестре. Так как репетиция утром была невыносимо нудная, в то время, как раз 10 подряд повторяли какое-то место (без контрабасов), один из последних, видимо, уснул. Сонные были практически все, утром музыканты -ну, большинство - не любят работать. Ну, и один из контрабасистов уснул и рухнул вместе с инструментом со своего стула. Для отметки: ни сам он (физически), ни контрабас не пострадали.
"Такого пиано у валторны я еще не слышал! "
Коллега Вильки, валторнист молдаванин Алессандру учился в Петербурге и работал в оркестре у Темирканова. Раз на репетиции Темирканов попросил его сыграть тише. Он, естественно, сыграл. Темирканов остановил оркестр и попросил сыграть валторну еще тише. Алессандру сыграл тихо как только было возможно. Темирканов разъярился и попросил оркестр повторить эпизод еще раз. Алессандру оказался перед дилеммой: тише сыграть было невозможно, но и перспектива быть выгнанным на улицу тоже не радовала. И он решился: в нужном месте он только прикоснулся к инструменту губами, а звука не издал.
- Вот теперь хорошо! - отметил Темирканов.
Настал день концерта. Весь в холодном поту Алессандру не знал, что предпринять: играть или не играть? Решил не играть. И вот после
концерта Темирканов, проходя мимо Алессандру, остановился и сказал:
-Да! Такого пиано у валторны я еще не слышал!
Прямое попадание лицом в грязь
Радиостанция "Коль Ха-музыка" решила записать концерт, посвященный квартетам Шенберга. В качестве ведущего пригласили преподавателя академии, в высшей степени образованного музыковеда и композитора Михаэля Вольпе, специалиста по его творчеству. Еще в начале концерта он прочел длинную лекцию про Шенберга и эти квартеты, и "насколько они прекрасны", а исполнителями были 8 студентов из Иерусалимской академии, которых и поделили на два квартета.
В первую группу попали студенты послабее, но гораздо более честолюбивые и ответственные, которые отнеслись к делу серьезно. Они
выучили свои партии, показали их своим педагогам по специальности, а вместе провели то ли 8, то ли 11 репетиций (за две недели!), консультируясь с педагогами академии по камерному ансамблю
Во второй группе, в которой был и ваш покорный слуга, хотя и состоящей из несомненно более талантливых музыкантов (скрипачи Юваль Г. и Шахар Ф. - признанные звезды академии), никто серьезно к делу не отнесся. Каждый из нас относился к репетициям по-своему плохо, например, виолончелистка опоздала на все 3 репетиции, Юваль и Шахар просто не умели работать в группе, а ваш покорный слуга не удосужился даже просмотреть партии, полагаясь на умение читать с листа. Из трех часов репетиции мы работали едва ли час, да и то виолончелистка постоянно ворчала, давила на обоих оболтусов-скрипачей, чем вызывала к себе всеобщую ненависть, а в такой обстановке ничего хорошего родиться не могло.
Времени для подготовки было в обрез, а ноты существовали только в виде партитуры, а не в виде партий. Заказывать их из-за границы было некогда, пришлось перефотографировать ноты, потом вырезать из них партии, клеить обрезки и снова сфотографировать. Мы решили, что один из нас должен играть по партитуре, чтобы "регулировать движение", а другие должны вырезать, склеить и сфотографировать свои партии.
Разумеется, я думал, что буду играть по партитуре, а Юваль решил, что по партитуре будет играть он. Поэтому когда мы прибыли на место концерта, то сразу поняли, что "пролетели". На четверых у нас были 2 партии и 2 карманные партитуры. Мы с Ювалем решили играть по одной, чтобы было кому переворачивать страницы.
Все усугублялось тем, что концерт транслировался в прямом эфире, а его ведущий знал эти квартеты как свои 10 пальцев (почему говорят 5?), то есть наизусть... Зал был полон...
Начался концерт, отыграла первая группа. Не сказать, чтобы блестяще, но солидно. Что-то звучало; конечно, можно было придраться к каким-то вещам, но в общем и целом было даже хорошо... И тут вышли мы, высокомерные придурки...
Первый квартет мы сыграли еще в полбеды... А во втором начался полный аровал... Там после вступления начинается фугато... До сих пор существуют разные версии того, что там произошло. Виолончелистка гонит на меня, а я-то был с партитурой, мне легче было понять, что там происходит...
Начал фугато Шахар (первая скрипка), и после 3,5 тактов должна была вступить виолончель, но она вступила на полтакта раньше, и, как всегда в таких случаях происходит, получился эффект домино... Я смотрю в партитуру и пытаюсь сообразить, что лучше: подождать ее или идти с Шахаром. В итоге я инстинктивно повелся за первой скрипкой, а вот Юваль решил идти за виолончелью. Уж не знаю почему, но в нашем исполнении стала получаться еще более дикая лажа, чем это написал Шенберг.А его квартеты можно слушать разве что в филигранном исполнении...
Я почувствовал, как мы все краснеем, и слышу, что первый скрипач опережает меня и Юваля на 13 тактов, и перевернул страницу. Но Юваль оказался не согласен с моей версией и быстро перевернул страницу назад. В общем, мы позорились еще довольно долго, пока в какой-то момент Юваль решил прекратить это безобразие, остановил нас и велел играть с такой-то цифры. Дальше мы играли очень аккуратно, некоторые сложные моменты все вместе играли медленнее, но слаженно.
Сошли мы со сцены фиолетовые от стыда, а за сценой с нами произошла просто смеховая истерика. Мы дико ржали, понимая, что сами себя загнали в глупейшую ситуацию ужаснейшего позора, это надо было особенно постараться. Нам было так стыдно, что свои деньги за этот концерт мы, конечно, не забрали.
Сегодня был забавный случай в оркестре. Так как репетиция утром была невыносимо нудная, в то время, как раз 10 подряд повторяли какое-то место (без контрабасов), один из последних, видимо, уснул. Сонные были практически все, утром музыканты -ну, большинство - не любят работать. Ну, и один из контрабасистов уснул и рухнул вместе с инструментом со своего стула. Для отметки: ни сам он (физически), ни контрабас не пострадали.
"Такого пиано у валторны я еще не слышал! "
Коллега Вильки, валторнист молдаванин Алессандру учился в Петербурге и работал в оркестре у Темирканова. Раз на репетиции Темирканов попросил его сыграть тише. Он, естественно, сыграл. Темирканов остановил оркестр и попросил сыграть валторну еще тише. Алессандру сыграл тихо как только было возможно. Темирканов разъярился и попросил оркестр повторить эпизод еще раз. Алессандру оказался перед дилеммой: тише сыграть было невозможно, но и перспектива быть выгнанным на улицу тоже не радовала. И он решился: в нужном месте он только прикоснулся к инструменту губами, а звука не издал.
- Вот теперь хорошо! - отметил Темирканов.
Настал день концерта. Весь в холодном поту Алессандру не знал, что предпринять: играть или не играть? Решил не играть. И вот после
концерта Темирканов, проходя мимо Алессандру, остановился и сказал:
-Да! Такого пиано у валторны я еще не слышал!
Прямое попадание лицом в грязь
Радиостанция "Коль Ха-музыка" решила записать концерт, посвященный квартетам Шенберга. В качестве ведущего пригласили преподавателя академии, в высшей степени образованного музыковеда и композитора Михаэля Вольпе, специалиста по его творчеству. Еще в начале концерта он прочел длинную лекцию про Шенберга и эти квартеты, и "насколько они прекрасны", а исполнителями были 8 студентов из Иерусалимской академии, которых и поделили на два квартета.
В первую группу попали студенты послабее, но гораздо более честолюбивые и ответственные, которые отнеслись к делу серьезно. Они
выучили свои партии, показали их своим педагогам по специальности, а вместе провели то ли 8, то ли 11 репетиций (за две недели!), консультируясь с педагогами академии по камерному ансамблю
Во второй группе, в которой был и ваш покорный слуга, хотя и состоящей из несомненно более талантливых музыкантов (скрипачи Юваль Г. и Шахар Ф. - признанные звезды академии), никто серьезно к делу не отнесся. Каждый из нас относился к репетициям по-своему плохо, например, виолончелистка опоздала на все 3 репетиции, Юваль и Шахар просто не умели работать в группе, а ваш покорный слуга не удосужился даже просмотреть партии, полагаясь на умение читать с листа. Из трех часов репетиции мы работали едва ли час, да и то виолончелистка постоянно ворчала, давила на обоих оболтусов-скрипачей, чем вызывала к себе всеобщую ненависть, а в такой обстановке ничего хорошего родиться не могло.
Времени для подготовки было в обрез, а ноты существовали только в виде партитуры, а не в виде партий. Заказывать их из-за границы было некогда, пришлось перефотографировать ноты, потом вырезать из них партии, клеить обрезки и снова сфотографировать. Мы решили, что один из нас должен играть по партитуре, чтобы "регулировать движение", а другие должны вырезать, склеить и сфотографировать свои партии.
Разумеется, я думал, что буду играть по партитуре, а Юваль решил, что по партитуре будет играть он. Поэтому когда мы прибыли на место концерта, то сразу поняли, что "пролетели". На четверых у нас были 2 партии и 2 карманные партитуры. Мы с Ювалем решили играть по одной, чтобы было кому переворачивать страницы.
Все усугублялось тем, что концерт транслировался в прямом эфире, а его ведущий знал эти квартеты как свои 10 пальцев (почему говорят 5?), то есть наизусть... Зал был полон...
Начался концерт, отыграла первая группа. Не сказать, чтобы блестяще, но солидно. Что-то звучало; конечно, можно было придраться к каким-то вещам, но в общем и целом было даже хорошо... И тут вышли мы, высокомерные придурки...
Первый квартет мы сыграли еще в полбеды... А во втором начался полный аровал... Там после вступления начинается фугато... До сих пор существуют разные версии того, что там произошло. Виолончелистка гонит на меня, а я-то был с партитурой, мне легче было понять, что там происходит...
Начал фугато Шахар (первая скрипка), и после 3,5 тактов должна была вступить виолончель, но она вступила на полтакта раньше, и, как всегда в таких случаях происходит, получился эффект домино... Я смотрю в партитуру и пытаюсь сообразить, что лучше: подождать ее или идти с Шахаром. В итоге я инстинктивно повелся за первой скрипкой, а вот Юваль решил идти за виолончелью. Уж не знаю почему, но в нашем исполнении стала получаться еще более дикая лажа, чем это написал Шенберг.А его квартеты можно слушать разве что в филигранном исполнении...
Я почувствовал, как мы все краснеем, и слышу, что первый скрипач опережает меня и Юваля на 13 тактов, и перевернул страницу. Но Юваль оказался не согласен с моей версией и быстро перевернул страницу назад. В общем, мы позорились еще довольно долго, пока в какой-то момент Юваль решил прекратить это безобразие, остановил нас и велел играть с такой-то цифры. Дальше мы играли очень аккуратно, некоторые сложные моменты все вместе играли медленнее, но слаженно.
Сошли мы со сцены фиолетовые от стыда, а за сценой с нами произошла просто смеховая истерика. Мы дико ржали, понимая, что сами себя загнали в глупейшую ситуацию ужаснейшего позора, это надо было особенно постараться. Нам было так стыдно, что свои деньги за этот концерт мы, конечно, не забрали.