На прошлой неделе я узнала о Гале Моррелл и о судьбе Славы Курилова. Книгу Станислава Курилова "Один в океане"я прочитала лет 5-7 назад, и она произвела на меня неизгладимое впечатление.
Человек, мечтавший о морях, преодолевавший все преграды на пути к работе с морем, занимавшийся подводным плаванием, океанолог, 12 лет занимавшийся йогой, приучавший себя не есть (36 дней), не пить (две недели), оказавшийся "невыездным"по причине эмиграции сестры в Канаду (вышла замуж), но доставший путевку на круиз "Из зимы в лето"в декабре 1974 года - для этого не нужны были визы, так как корабль не заходил в порты, а просто плыл из Владивостока до экватора и обратно, - решает прыгнуть с борта корабля и добраться до суши вплавь. Символичным оказалось, что бежал он из Советского Союза и прыгал с корабля "Советский Союз". В середине 70-х годов только и было разговоров, что о невозвращенцах, но такой дерзости даже КГБ не мог вообразить.
Когда я читала книгу, меня поразили не описания опасностей (что корабль вернется, найдет его и заберет обратно на борт, что он погибнет под лопастями мощных винтов, акулы, потеря ориентации, гибель на берегу от недружелюбных туземцев), а описания красоты океана. Курилов плыл к острову более двух суток, почти трое, он мучился без сна, его относило течением прочь от острова, и в то же время он замечал и впитывал в себя красоту окружающего мира.
Стоило наклонить голову к воде, и взгляду открывался фантастический фосфоресцирующий мир.
Подо мной был крутой склон двухтысячеметровой Филиппинской впадины, одной из самых глубоких в мире. Мне было видно в глубину примерно метров на сто.
Я видел, как внизу мигают далекие и близкие звезды, летят какие-то светящиеся стрелы, как проносятся загадочные торпеды, оставляя дымящийся световой след. Я видел вспышки взрывов и победные фейерверки, огни городов и селений, дымовые завесы и извержения вулканов. Вглядываясь в глубину, я открыл для себя захватывающее дух ощущение полета над бездной. Я зависал над ней, вглядываясь в россыпь огней, сверкающих внизу, чувствуя себя как бы парящим в невесомости над бесчисленными огнями ночного города. Стоило перевести взгляд на другое скопление, лежащее ниже, как возникал волшебный эффект снижения высоты полета. Так я медленно спускался по этим огненным уступам глубоко вниз, сердце начинало колотиться от страха — и я взлетал к поверхности, но меня тут же тянуло снова заглянуть в пропасть, над которой я висел. Порой огни подо мной исчезали внезапно — тогда я срывался вниз и падал, замирая, пока не хватался взглядом за вспышку света как за опору. Я боялся слишком долго засматриваться в глубину — мне могло показаться Бог знает что.
Это была гигантская волна с крутым, очень и очень медленно падающим гребнем. Я никогда в жизни не видел таких огромных волн — мне казалось, что она даже чуть-чуть касается неба. Ее гребень был окружен светящимся ореолом, и вся она была залита голубоватым сиянием от подошвы до вершины. Наверное, эта волна была не больше тех волн, которые рождаются с внешней стороны рифов во время крупной океанской зыби, но я находился у самого ее подножья, где вообще редко бывает наблюдатель, и оттуда она выглядела гигантской. Она двигалась медленно и была фантастически красива. Я видел ее чуть сбоку. Линия ее изгиба была настолько совершенной благодаря идеальным соотношениям высоты волны и гребня, что казалась живой и одушевленной. Волна как будто стояла на одном месте, сотканная из голубоватого сияния и бесчисленных светящихся брызг. Изгиб ее гребня, стройного, как лебединая шея, продолжал сохранять свою совершенную форму — вода свободно переливалась через него, плавно стекая танцующими языками пламени. Она немного отставала как раз в том месте, где я находился.
Края редких облаков вспыхнули густо-красным светом, просторы неба налились невиданным бархатно-желтым настоем. Восходящий диск солнца осветил дремлющий океан и меня — единственное живое существо на его поверхности.
Небо и облака переливались, полыхали, мерцали, стремительно меняя краски, не давая мне времени налюбоваться каждым новым переливом.
Остров казался теперь одной огромной скалой, окрашенной во все оттенки розового — от нежного на ее вершине до розово-коричневого у подножья. Там еще лежал густой туман, остров возвышался над ним, и казалось, что он парит над океаном на облаке. Потом я увидел, как туман рассеялся и розовая скала на моих глазах опустилась в океан.
На всем видимом пространстве чуть шевелились пологие белесые дюны с освещенными восточными склонами. На край этой водной пустыни выплыл огромный красно-желтый диск, задержался на мгновенье — и плавно встал у горизонта. Ни ветерка. Влажный ароматный воздух дурманил сознание. Казалось, вся океанская чаша колеблется от края до края. Облака медленно раскачиваются над головой, огромный горячий шар то поднимается, то опускается совсем близко, за ближайшими холмами. Когда солнце поднялось выше и эта гигантская вселенская качка немного утихла, я развернулся лицом к западу. Земля занимала уже весь горизонт передо мной.
В книге много описаний предыдущего опыта Курилова, который он вспоминал по пути от корабля к берегу. Предисловие к книге написал В. Аксенов, увидевший в смелом поступке Станислава подвиг героя, борца за права человека: "Тот, кто прочтет эту книгу, никогда не забудет страниц, в которых Слава Курилов, покрывшийся за три дня и три ночи одинокого плавания светящимися микроорганизмами, скользит в тихоокеанской ночи, каждым своим движением поднимая ворохи огня; вот он, образ вечного мятежника!"
Но я не запомнила тогда, читая книгу, что С. Курилов погиб на озере Кинерет, в водах Тибериадского, оно же Галилейское, моря. И вот рассказ по радио напомнил мне о нем. Это был холодный день 29 января 1998 года — день тяжелой водолазной работы. Незадолго до трагедии в сети запутался приятель Курилова (они ходили парами), и Слава его распутал. А потом запутался Слава. И приятель стал его распутывать. Он разрезал нить, но к этому времени Славе уже стало плохо. Когда его подняли на поверхность, он махнул рукой, но когда его выносили на берег, его уже не было в живых.
Слова жены С. Курилова, Лены Генделевой-Куриловой: От Славы исходило такое спокойствие и такая сила, что одно пребывание рядом с ним просто вылечивало. Мы прожили вместе всего одиннадцать лет, но именно благодаря им я живу и по сей день и совершенно не ропщу на судьбу. За эти годы я получила больше любви и тепла, чем могла мечтать. Люди такого, может быть, не получают за всю жизнь.
По радио сказали, что неслучайно, может быть, Слава Курилов погиб на Кинерете. Ведь это одно из самых необычных мест на Земле. Читать книгу: http://rozamira.org/lib/names/k/kurilov_s/kurilov.html#_Toc121216007
![]()
С. Курилов
![]()
Н.К. Рерих. Галилейское море
![]()
Кинерет 5 марта 2015 года
Человек, мечтавший о морях, преодолевавший все преграды на пути к работе с морем, занимавшийся подводным плаванием, океанолог, 12 лет занимавшийся йогой, приучавший себя не есть (36 дней), не пить (две недели), оказавшийся "невыездным"по причине эмиграции сестры в Канаду (вышла замуж), но доставший путевку на круиз "Из зимы в лето"в декабре 1974 года - для этого не нужны были визы, так как корабль не заходил в порты, а просто плыл из Владивостока до экватора и обратно, - решает прыгнуть с борта корабля и добраться до суши вплавь. Символичным оказалось, что бежал он из Советского Союза и прыгал с корабля "Советский Союз". В середине 70-х годов только и было разговоров, что о невозвращенцах, но такой дерзости даже КГБ не мог вообразить.
Когда я читала книгу, меня поразили не описания опасностей (что корабль вернется, найдет его и заберет обратно на борт, что он погибнет под лопастями мощных винтов, акулы, потеря ориентации, гибель на берегу от недружелюбных туземцев), а описания красоты океана. Курилов плыл к острову более двух суток, почти трое, он мучился без сна, его относило течением прочь от острова, и в то же время он замечал и впитывал в себя красоту окружающего мира.
Стоило наклонить голову к воде, и взгляду открывался фантастический фосфоресцирующий мир.
Подо мной был крутой склон двухтысячеметровой Филиппинской впадины, одной из самых глубоких в мире. Мне было видно в глубину примерно метров на сто.
Я видел, как внизу мигают далекие и близкие звезды, летят какие-то светящиеся стрелы, как проносятся загадочные торпеды, оставляя дымящийся световой след. Я видел вспышки взрывов и победные фейерверки, огни городов и селений, дымовые завесы и извержения вулканов. Вглядываясь в глубину, я открыл для себя захватывающее дух ощущение полета над бездной. Я зависал над ней, вглядываясь в россыпь огней, сверкающих внизу, чувствуя себя как бы парящим в невесомости над бесчисленными огнями ночного города. Стоило перевести взгляд на другое скопление, лежащее ниже, как возникал волшебный эффект снижения высоты полета. Так я медленно спускался по этим огненным уступам глубоко вниз, сердце начинало колотиться от страха — и я взлетал к поверхности, но меня тут же тянуло снова заглянуть в пропасть, над которой я висел. Порой огни подо мной исчезали внезапно — тогда я срывался вниз и падал, замирая, пока не хватался взглядом за вспышку света как за опору. Я боялся слишком долго засматриваться в глубину — мне могло показаться Бог знает что.
Это была гигантская волна с крутым, очень и очень медленно падающим гребнем. Я никогда в жизни не видел таких огромных волн — мне казалось, что она даже чуть-чуть касается неба. Ее гребень был окружен светящимся ореолом, и вся она была залита голубоватым сиянием от подошвы до вершины. Наверное, эта волна была не больше тех волн, которые рождаются с внешней стороны рифов во время крупной океанской зыби, но я находился у самого ее подножья, где вообще редко бывает наблюдатель, и оттуда она выглядела гигантской. Она двигалась медленно и была фантастически красива. Я видел ее чуть сбоку. Линия ее изгиба была настолько совершенной благодаря идеальным соотношениям высоты волны и гребня, что казалась живой и одушевленной. Волна как будто стояла на одном месте, сотканная из голубоватого сияния и бесчисленных светящихся брызг. Изгиб ее гребня, стройного, как лебединая шея, продолжал сохранять свою совершенную форму — вода свободно переливалась через него, плавно стекая танцующими языками пламени. Она немного отставала как раз в том месте, где я находился.
Края редких облаков вспыхнули густо-красным светом, просторы неба налились невиданным бархатно-желтым настоем. Восходящий диск солнца осветил дремлющий океан и меня — единственное живое существо на его поверхности.
Небо и облака переливались, полыхали, мерцали, стремительно меняя краски, не давая мне времени налюбоваться каждым новым переливом.
Остров казался теперь одной огромной скалой, окрашенной во все оттенки розового — от нежного на ее вершине до розово-коричневого у подножья. Там еще лежал густой туман, остров возвышался над ним, и казалось, что он парит над океаном на облаке. Потом я увидел, как туман рассеялся и розовая скала на моих глазах опустилась в океан.
На всем видимом пространстве чуть шевелились пологие белесые дюны с освещенными восточными склонами. На край этой водной пустыни выплыл огромный красно-желтый диск, задержался на мгновенье — и плавно встал у горизонта. Ни ветерка. Влажный ароматный воздух дурманил сознание. Казалось, вся океанская чаша колеблется от края до края. Облака медленно раскачиваются над головой, огромный горячий шар то поднимается, то опускается совсем близко, за ближайшими холмами. Когда солнце поднялось выше и эта гигантская вселенская качка немного утихла, я развернулся лицом к западу. Земля занимала уже весь горизонт передо мной.
В книге много описаний предыдущего опыта Курилова, который он вспоминал по пути от корабля к берегу. Предисловие к книге написал В. Аксенов, увидевший в смелом поступке Станислава подвиг героя, борца за права человека: "Тот, кто прочтет эту книгу, никогда не забудет страниц, в которых Слава Курилов, покрывшийся за три дня и три ночи одинокого плавания светящимися микроорганизмами, скользит в тихоокеанской ночи, каждым своим движением поднимая ворохи огня; вот он, образ вечного мятежника!"
Но я не запомнила тогда, читая книгу, что С. Курилов погиб на озере Кинерет, в водах Тибериадского, оно же Галилейское, моря. И вот рассказ по радио напомнил мне о нем. Это был холодный день 29 января 1998 года — день тяжелой водолазной работы. Незадолго до трагедии в сети запутался приятель Курилова (они ходили парами), и Слава его распутал. А потом запутался Слава. И приятель стал его распутывать. Он разрезал нить, но к этому времени Славе уже стало плохо. Когда его подняли на поверхность, он махнул рукой, но когда его выносили на берег, его уже не было в живых.
Слова жены С. Курилова, Лены Генделевой-Куриловой: От Славы исходило такое спокойствие и такая сила, что одно пребывание рядом с ним просто вылечивало. Мы прожили вместе всего одиннадцать лет, но именно благодаря им я живу и по сей день и совершенно не ропщу на судьбу. За эти годы я получила больше любви и тепла, чем могла мечтать. Люди такого, может быть, не получают за всю жизнь.
По радио сказали, что неслучайно, может быть, Слава Курилов погиб на Кинерете. Ведь это одно из самых необычных мест на Земле. Читать книгу: http://rozamira.org/lib/names/k/kurilov_s/kurilov.html#_Toc121216007
С. Курилов
Н.К. Рерих. Галилейское море
Кинерет 5 марта 2015 года