В Чикаго есть музей литовской культуры, основанный Стенли Бальзеком (Stanley Balzekas) в 1966 году (http://www.lithaz.org/museums/balzekas/). Самому ему сейчас 91 год, и он присутствовал на выставке, о которой тут пойдет речь. Музей собирает материалы литуанистики, связанные в основном с жизнью выходцев из Литвы. Тут организуются лекции о Литве на литовском и английском языках, готовятся выставки, при музее функционирует клуб пожилых людей.
![]()
Выходцы из Литвы поразили американцев, показав дотоле ими невиданное.
Туфельки из змеиной кожи, хранимые около 70 лет, чемоданчик со старинными инструментами зубного врача, игрушка ручной работы и даже упаковка кускового сахара, приплывшая из Литвы в Америку и так и не дождавшаяся своего черного дня. Перед съемкой этих вещей корреспондентка одного из телевизионных каналов США, сплетясь руками со Стенли Бальзеком, громко помолилась. За Литву, за спасшихся, но не вернувшихся на родину людей.
Посетив подготовленную этим музеем выставку „No Home To Go To“, которая затем поездит по нескольким городам Америки, я поняла - за этими и многими другими здесь экспонируемыми вещами литовцев, латышей и эстонцев скрываются судьбы оставивших родину в конце Второй мировой войны людей.
Слезы подступают к горлу
Те, кто детьми, юношами или девушками бежали из дому, подарили выставке долго хранимые вещи. За их спинами грохотал приближающийся фронт. При осмотре многих представленных на выставке предметов сжимается горло не только у оставивших некогда свои дома литовцев, латышей и эстонцев.
Посетившие выставку американцы также не скрывают эмоций. "Эта экспозиция потрясает, она никого не оставит равнодушным к истории вашей страны. Я об этом раньше никогда не слыхала," - говорит жительница Чикаго Мэрилин Йенсен.
"Здесь представлена часть нашей жизни, как мы жили те три года. Я этого никогда не забуду. Я посещаю эту выставку в третий раз", - признаётся живущая в США Ритоне Рудайтене из Мариямполе.
Она ребенком вместе с родителями и братом отступали через Польшу в сторону Германии. Теперь, в 80 лет, она в мельчайших деталях вспоминает путь своей семьи в новую жизнь. Более 60 лет прожившая в Америке женщина чувствует себя литовкой. Не только она и ее муж Теодор, но и родившиеся в Соединенных Штатах их дети и внуки свободно говорят по-литовски.
В конце Второй мировой войны Литву, Латвию и Эстонию оставило более 200 тысяч человек. Пешком, на лошадях, поездах, реже - на военных грузовиках, кто как мог, бежали из своих домов на Запад от приближающейся Советской армии. Большинство знало, что их фамилии с первых дней советской оккупации включены в списки высылаемых в Сибирь. Необходимо было спасть свою жизнь и жизни своих детей.
![]()
С большими лишениями достигнув находящейся под контролем союзников Германии, они попадали в "лагеря для перемещенных лиц". Все они считали, что покинули дом ненадолго, что в ближайшее время вернутся на родину, когда Литва снова будет свободна и начнет восстанавливаться после войны. Но многие из них посетили родину только спустя долгие годы. А некоторые ее и вообще больше не увидели.
Беженцами они себя не называют. Даже спустя 70 лет большинство из этих людей, живущие в Америке, предпочитают называть себя dipukai (сокращение из „displaced persons“, "перемещенных лиц" - DP), но не согласны называться беженцами.
Оставшиеся в Литве и сосланные в Сибирь земляки считают, что их соотечественники за океаном хорошо устроились. Однако беглецы утверждают, что действительность гораздо суровее, чем это кажется со стороны. Об этом свидетельствует каждый экспонат выставки „No Home To Go To“, "Некуда вернуться". Страх за существование при путешествии вблизи линии фронта, тоска по покинутому дому, три года, проведенные в продуваемых всеми ветрами постройках для военнопленных, нехватка продовольствия, надежда вернуться домой и вера в будущее - все это находит свое отражение на выставочных стендах.
Некоторые экспонаты не приобретены, а только одолжены у владельцев, так как им было бы слишком трудно расстаться с ними насовсем. Например, сшитый собственными руками зайчик Букутис был не игрушкой, а другом, членом семьи. Когда семья приготовилась к дороге, Букутис тоже поцеловал остающуюся в Литве бабушку.
"Букутис был верным другом в дороге. Он был с нами и в бомбоубежищах, куда мы спускались во время авиаударов", - рассказывает сохранившая игрушку Даля Стакис-Анисас.
Полная, так и непочатая коробочка с кусковым сахаром - семейная реликвия Брони и Бронюса Квиклисов. Взятый из Литвы на черный день сахар так и не использовался на протяжении семи десятилетий. Поначалу казалось, что надо еще и еще потерпеть, сохранить, что самый черный день еще не наступил. Когда же семья перебралась в Америку, еды хватало. А от тоски по Родине кусочек сахара все равно не поможет.
У Милды Бакшис-Ричардсон в глубине дальней полки или в забытом подвальчике 70 лет пролежали два кусочка мыла из Литвы времен Президента Сметоны. Их взяла в дорогу семья Милды.
В Америку вместе с хозяевами путешествовало множество вещей. Но только малая часть их уцелела. Среди них - серебряные ложечки, одёжная щётка, альбом семейных фотографий, чемоданчик зубного врача. Владелица последнего надеялась, что инструменты и лекарства пригодятся ей не только в дороге.
Вероятно, зубоврачебные инструменты действительно пригодились в дороге и в лагере беженцев. Но прибыв в Америку, стоматологу пришлось отложить их в сторону. Больше она не смогла вернуться к работе по специальности - ей пришлось ухаживать за престарелыми больными.
Похожую ситуацию пришлось пережить большинству эмигрантов.
Даже профессора устраивались посудомойками, на заводских конвейерах. Инженеры радовались при получении работы чертежника. Сохранился рассказ о балерине, бывшей знаменитой артисткой в Литве, которая не выдержала испытаний эмиграции. Потеряв надежду зарабатывать любимой работой, она покончила с собой.
Но большинство надеялись встать на ноги и создать своим детям лучшую жизнь. "Главным было то, что мы остались свободными", - говорят беженцы Второй мировой войны.
Жалко янтарных бус
![]()
взято из http://aidas.us/isskirtinis-demesys-parodai-no-home-to-go-to/
Экспонируемые на выставке деревянные чемоданы и ящики смастерили из досок когда-то сами литовцы. (...) "В моем доме стоит похожий ящик. В нем плыли в Америку из Германии книги и газеты моего отца. Остальные вещи пропали по дороге в Германию. Я помню, что мы выехали их дома на двух повозках, которые тянули две лошади. Запаслись провизией, одеждой. Папа положил и два велосипеда. В первую же бомбежку советской армии почти все это пропало", - вспоминает 88-летняя жительница Чикаго Алдона Шмулькштис.
Когда Алдона с родителями покинула Литву, ей было 17. После налета русской авиации она потеряла родителей из виду и продолжала путь с соседями. Она рассказывает, как они с младенцем и она, все до нитки промокшие, лежали в болоте, прячась от свистевших над их головами пуль. Алдона все проводила рукой по макушке, проверяя, не течет ли кровь, не задела ли ее заблудившаяся пуля.
У Кретинги произошло чудо: она увидела родителей. Те стояли на развилке дорог и спрашивали прохожих, не видал ли кто одетую в спортивную одежду девушку. Из всего имущества семьи - двух повозок - осталась только мамина сумочка.
"Больше всего мне жаль пропавших у меня янтарных бус, папиного подарка", - говорит Алдона. - "Из Литвы в Америку я привезла только картинку с молитвой, которую держала в кармане всю дорогу. До сих пор я ее храню", - говорит А. Шмулькштис.
Позже, когда семья попала в подконтрольную британцам территорию Германии и лагерь бежавших от советской оккупации, жизнь поменялась. Хотя еды и не хватало, но литовцы создавали там школы, устраивали соревнования. Был создан даже Балтийский университет. Алдона изучала там филологию. В Америке она продолжала изучать немецкий язык, и затем 35 лет преподавала в школе немецкий язык и литературу.
"Когда мы уезжали из Литвы, то думали, что это максимум на полгода. Но я так и не побывала потом на родине," - сказала она. - "Я знаю, что в нашей усадьбе живут другие люди. Но у меня нет желания ни вернуть отцовское хозяйство, ни нарушать покой нынешних обитателей. Я знаю, что в усадьбе родителей все еще стоит старая часовенка. Только она уже вросла в землю".
В статье приводится еще несколько историй американских литовцев, среди них - история Юргиса Станкайтиса из г. Кудиркос-Науместис. В 1944 г. его вывезли в концлагерь в Германию. В 1945 концлагерь был разбомблен до основания, и вся его семья думала, что он погиб. Однако какой-то немецкий офицер предупредил лежавших в больнице заключенных о планируемой бомбежке, им удалось бежать и остаться в живых. Юргис Станкайтис с четырьмя товарищами пешком добрался до родной Литвы, и тут его сослали в Сибирь, где он провел 10 лет. В 1956 году кто-то написал его жене в Канаду, что он уже на родине, они стали переписываться, он начал обивать пороги различных инстанций, чтобы добиться разрешения выехать к семье (у него было четверо детей) в Канаду. Только в 1987 году ему удалось получить такое разрешение.
"Отец за свою жизнь испытал немало мучений. Поэтому, когда мы встретились в Канаде, он был как не свой, с трудом ориентировался в действительности. Когда мы везли его из аэропорта домой, он смотрел в окно и повторял: "Даже не знаю, как отсюда убежать", - рассказывает его дочь Марите. Юргис провел несколько лет в немецком концлагере, затем 10 лет в ссылке в Сибири, затем 27 лет добивался разрешения выехать за границу, и в его подсознании укоренилась одна мысль: бежать. Он думал о побеге уже и тогда, когда никуда больше бежать было не надо.
Источник: http://gyvbudas.lrytas.lt/likimai/iseiviai-is-lietuvos-sukrete-amerikiecius-parode-ko-jie-nemate.htm. Перевод мой - И.З.
Выходцы из Литвы поразили американцев, показав дотоле ими невиданное.
Туфельки из змеиной кожи, хранимые около 70 лет, чемоданчик со старинными инструментами зубного врача, игрушка ручной работы и даже упаковка кускового сахара, приплывшая из Литвы в Америку и так и не дождавшаяся своего черного дня. Перед съемкой этих вещей корреспондентка одного из телевизионных каналов США, сплетясь руками со Стенли Бальзеком, громко помолилась. За Литву, за спасшихся, но не вернувшихся на родину людей.
Посетив подготовленную этим музеем выставку „No Home To Go To“, которая затем поездит по нескольким городам Америки, я поняла - за этими и многими другими здесь экспонируемыми вещами литовцев, латышей и эстонцев скрываются судьбы оставивших родину в конце Второй мировой войны людей.
Слезы подступают к горлу
Те, кто детьми, юношами или девушками бежали из дому, подарили выставке долго хранимые вещи. За их спинами грохотал приближающийся фронт. При осмотре многих представленных на выставке предметов сжимается горло не только у оставивших некогда свои дома литовцев, латышей и эстонцев.
Посетившие выставку американцы также не скрывают эмоций. "Эта экспозиция потрясает, она никого не оставит равнодушным к истории вашей страны. Я об этом раньше никогда не слыхала," - говорит жительница Чикаго Мэрилин Йенсен.
"Здесь представлена часть нашей жизни, как мы жили те три года. Я этого никогда не забуду. Я посещаю эту выставку в третий раз", - признаётся живущая в США Ритоне Рудайтене из Мариямполе.
Она ребенком вместе с родителями и братом отступали через Польшу в сторону Германии. Теперь, в 80 лет, она в мельчайших деталях вспоминает путь своей семьи в новую жизнь. Более 60 лет прожившая в Америке женщина чувствует себя литовкой. Не только она и ее муж Теодор, но и родившиеся в Соединенных Штатах их дети и внуки свободно говорят по-литовски.
В конце Второй мировой войны Литву, Латвию и Эстонию оставило более 200 тысяч человек. Пешком, на лошадях, поездах, реже - на военных грузовиках, кто как мог, бежали из своих домов на Запад от приближающейся Советской армии. Большинство знало, что их фамилии с первых дней советской оккупации включены в списки высылаемых в Сибирь. Необходимо было спасть свою жизнь и жизни своих детей.
С большими лишениями достигнув находящейся под контролем союзников Германии, они попадали в "лагеря для перемещенных лиц". Все они считали, что покинули дом ненадолго, что в ближайшее время вернутся на родину, когда Литва снова будет свободна и начнет восстанавливаться после войны. Но многие из них посетили родину только спустя долгие годы. А некоторые ее и вообще больше не увидели.
Беженцами они себя не называют. Даже спустя 70 лет большинство из этих людей, живущие в Америке, предпочитают называть себя dipukai (сокращение из „displaced persons“, "перемещенных лиц" - DP), но не согласны называться беженцами.
Оставшиеся в Литве и сосланные в Сибирь земляки считают, что их соотечественники за океаном хорошо устроились. Однако беглецы утверждают, что действительность гораздо суровее, чем это кажется со стороны. Об этом свидетельствует каждый экспонат выставки „No Home To Go To“, "Некуда вернуться". Страх за существование при путешествии вблизи линии фронта, тоска по покинутому дому, три года, проведенные в продуваемых всеми ветрами постройках для военнопленных, нехватка продовольствия, надежда вернуться домой и вера в будущее - все это находит свое отражение на выставочных стендах.
Некоторые экспонаты не приобретены, а только одолжены у владельцев, так как им было бы слишком трудно расстаться с ними насовсем. Например, сшитый собственными руками зайчик Букутис был не игрушкой, а другом, членом семьи. Когда семья приготовилась к дороге, Букутис тоже поцеловал остающуюся в Литве бабушку.
"Букутис был верным другом в дороге. Он был с нами и в бомбоубежищах, куда мы спускались во время авиаударов", - рассказывает сохранившая игрушку Даля Стакис-Анисас.
Полная, так и непочатая коробочка с кусковым сахаром - семейная реликвия Брони и Бронюса Квиклисов. Взятый из Литвы на черный день сахар так и не использовался на протяжении семи десятилетий. Поначалу казалось, что надо еще и еще потерпеть, сохранить, что самый черный день еще не наступил. Когда же семья перебралась в Америку, еды хватало. А от тоски по Родине кусочек сахара все равно не поможет.
У Милды Бакшис-Ричардсон в глубине дальней полки или в забытом подвальчике 70 лет пролежали два кусочка мыла из Литвы времен Президента Сметоны. Их взяла в дорогу семья Милды.
В Америку вместе с хозяевами путешествовало множество вещей. Но только малая часть их уцелела. Среди них - серебряные ложечки, одёжная щётка, альбом семейных фотографий, чемоданчик зубного врача. Владелица последнего надеялась, что инструменты и лекарства пригодятся ей не только в дороге.
Вероятно, зубоврачебные инструменты действительно пригодились в дороге и в лагере беженцев. Но прибыв в Америку, стоматологу пришлось отложить их в сторону. Больше она не смогла вернуться к работе по специальности - ей пришлось ухаживать за престарелыми больными.
Похожую ситуацию пришлось пережить большинству эмигрантов.
Даже профессора устраивались посудомойками, на заводских конвейерах. Инженеры радовались при получении работы чертежника. Сохранился рассказ о балерине, бывшей знаменитой артисткой в Литве, которая не выдержала испытаний эмиграции. Потеряв надежду зарабатывать любимой работой, она покончила с собой.
Но большинство надеялись встать на ноги и создать своим детям лучшую жизнь. "Главным было то, что мы остались свободными", - говорят беженцы Второй мировой войны.
Жалко янтарных бус
взято из http://aidas.us/isskirtinis-demesys-parodai-no-home-to-go-to/Экспонируемые на выставке деревянные чемоданы и ящики смастерили из досок когда-то сами литовцы. (...) "В моем доме стоит похожий ящик. В нем плыли в Америку из Германии книги и газеты моего отца. Остальные вещи пропали по дороге в Германию. Я помню, что мы выехали их дома на двух повозках, которые тянули две лошади. Запаслись провизией, одеждой. Папа положил и два велосипеда. В первую же бомбежку советской армии почти все это пропало", - вспоминает 88-летняя жительница Чикаго Алдона Шмулькштис.
Когда Алдона с родителями покинула Литву, ей было 17. После налета русской авиации она потеряла родителей из виду и продолжала путь с соседями. Она рассказывает, как они с младенцем и она, все до нитки промокшие, лежали в болоте, прячась от свистевших над их головами пуль. Алдона все проводила рукой по макушке, проверяя, не течет ли кровь, не задела ли ее заблудившаяся пуля.
У Кретинги произошло чудо: она увидела родителей. Те стояли на развилке дорог и спрашивали прохожих, не видал ли кто одетую в спортивную одежду девушку. Из всего имущества семьи - двух повозок - осталась только мамина сумочка.
"Больше всего мне жаль пропавших у меня янтарных бус, папиного подарка", - говорит Алдона. - "Из Литвы в Америку я привезла только картинку с молитвой, которую держала в кармане всю дорогу. До сих пор я ее храню", - говорит А. Шмулькштис.
Позже, когда семья попала в подконтрольную британцам территорию Германии и лагерь бежавших от советской оккупации, жизнь поменялась. Хотя еды и не хватало, но литовцы создавали там школы, устраивали соревнования. Был создан даже Балтийский университет. Алдона изучала там филологию. В Америке она продолжала изучать немецкий язык, и затем 35 лет преподавала в школе немецкий язык и литературу.
"Когда мы уезжали из Литвы, то думали, что это максимум на полгода. Но я так и не побывала потом на родине," - сказала она. - "Я знаю, что в нашей усадьбе живут другие люди. Но у меня нет желания ни вернуть отцовское хозяйство, ни нарушать покой нынешних обитателей. Я знаю, что в усадьбе родителей все еще стоит старая часовенка. Только она уже вросла в землю".
В статье приводится еще несколько историй американских литовцев, среди них - история Юргиса Станкайтиса из г. Кудиркос-Науместис. В 1944 г. его вывезли в концлагерь в Германию. В 1945 концлагерь был разбомблен до основания, и вся его семья думала, что он погиб. Однако какой-то немецкий офицер предупредил лежавших в больнице заключенных о планируемой бомбежке, им удалось бежать и остаться в живых. Юргис Станкайтис с четырьмя товарищами пешком добрался до родной Литвы, и тут его сослали в Сибирь, где он провел 10 лет. В 1956 году кто-то написал его жене в Канаду, что он уже на родине, они стали переписываться, он начал обивать пороги различных инстанций, чтобы добиться разрешения выехать к семье (у него было четверо детей) в Канаду. Только в 1987 году ему удалось получить такое разрешение.
"Отец за свою жизнь испытал немало мучений. Поэтому, когда мы встретились в Канаде, он был как не свой, с трудом ориентировался в действительности. Когда мы везли его из аэропорта домой, он смотрел в окно и повторял: "Даже не знаю, как отсюда убежать", - рассказывает его дочь Марите. Юргис провел несколько лет в немецком концлагере, затем 10 лет в ссылке в Сибири, затем 27 лет добивался разрешения выехать за границу, и в его подсознании укоренилась одна мысль: бежать. Он думал о побеге уже и тогда, когда никуда больше бежать было не надо.
Источник: http://gyvbudas.lrytas.lt/likimai/iseiviai-is-lietuvos-sukrete-amerikiecius-parode-ko-jie-nemate.htm. Перевод мой - И.З.