В прошлом году я прочла несколько книг, о которых не смогла найти время написать: они показались мне слишком огромными, слишком значительными, чтобы написать о них вкратце.
Главные из них - две книги Павла Басинского: "Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой. История одной вражды", относительно новая (вышла в 2013 году) и "Лев Толстой: Бегство из рая"того же автора, 2010 г.
Написаны книги прекрасно, трудно оторваться (хотя в "Бегстве из рая"есть длинноты-повторения, поминутный разбор всех слов и поступков писателя в последний месяц жизни). И это не художественная литература, значит, можно рассказать сюжет. В книге "Святой против Льва"Басинский излагает параллельно биографии Льва Толстого и Иоанна Кронштадтского, сравнивает их жизненный путь, духовные искания, результаты этих исканий, результаты деятельности и отношение их друг к другу. Оба были владетелями умов современников, к обоим не зарастала тропа паломников и посетителей, к обоим был прикован то недоверчивый, то восхищенный взгляд власть предержащих.
![]()
![]()
Отец Иоанн Кронштадтский родился болезненным ребенком настолько, что родители долго были уверены, что он не выживет вообще. В борьбе за жизнь, здоровье и дальнейшую судьбу Вани Сергиева важную роль сыграла его вера в Бога. И в детстве, и "в зрелом возрасте отец Иоанн также не отличался крепким здоровьем. Он болел золотухой, страдал от желудочных заболеваний и постоянно терзавшей его душевной слабости, от которой мучился и Толстой, о чем оба не раз писали в своих дневниках. Но если Толстой до старости оставался физически могучим человеком, богатырем, поднимал двухпудовые гири, бегал наперегонки с детьми, катался на коньках и велосипеде, крутился на турнике, то отец Иоанн представлял собой биологическое чудо, не объяснимое с точки зрения физиологии. Он спал по четыре часа в день, питался наспех в гостях во время ежедневных поездок в Петербург или путешествий по России, пренебрежительно относился к своему здоровью, считая, что чрезмерное внимание к телесной стороне жизни есть верный признак безбожия и дьявольского искушения. При этом отец Иоанн дожил до семидесяти девяти лет в непрерывном церковном и общественном служении. И в глубокой старости он выглядел гораздо моложе младшей сестры".
Как ни старался он учиться, а был последним учеником в классе, испытывая стыд и боль: ведь родители тратили последние средства на его обучение, а он к 10 годам не научился складывать буквы в слова.
«…Ночью я любил вставать на молитву. Все спят – тихо. Не страшно молиться, и молился я чаще всего о том, чтобы Бог дал свет разума на утешение родителям. И вот, как сейчас помню, однажды был уже вечер, все улеглись спать. Не спалось только мне, я по-прежнему ничего не мог уразуметь из пройденного, по-прежнему плохо читал, не понимал и не запоминал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала; я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли пробыл я в таком положении, но вдруг точно потрясло меня всего… У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже, о чем и что он говорил. И легко, радостно так стало на душе. Никогда не спал я так покойно, как в ту ночь. Чуть засветлело, я вскочил с постели, схватил книги, и – о счастье! – читаю гораздо легче, понимаю всё, а то, что прочитал, не только всё понял, но хоть сейчас и рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше: всё понимал, всё оставалось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике – решил, и похвалили меня даже. Словом, в короткое время я подвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше и лучше успевал я в науках и к концу курса одним из первых был переведен в семинарию».
У о. Иоанна Кронштадского были основания полагать, что только лишь благодаря его вере и молитве он выжил, выздоровел, выучился и вообще существует, поэтому-то его и бесило неверие Толстого. Результат веры Вани Сергиева был налицо, а тут какой-то безбожник ставит под сомнение саму основу его личного существования и существования всего мира!
В книге много интересных фактов жизни о. Иоанна, которые живо предстают перед нами, описаны его встречи и разговоры с окружающими. Он не просто основал в Кронштадте приюты для сирот, вдов и бездомных, а организовал "Дом трудолюбия": учебные курсы с последующим трудоустройством, что было в те времена в новинку. Поражает история его женитьбы: после свадьбы он объявил молодой жене, что они будут жить как брат и сестра («Счастливых семей, Лиза, и без нас довольно. А мы с тобой посвятим себя на служение Богу»)... Возможно, это было продиктовано его желанием ежедневного служения литургии... Но чтобы ежедневно служить литургию (а именно это поставил себе за основное правило молодой священник), он должен был вести девственный образ жизни, потому что литургические правила, связанные с причастием, исключают плотскую связь мужа с женой накануне литургии.
Однако чем дальше, тем более необъяснимыми становились поступки человека, исцелявшего больных, помогавшего страждущим, нуждающимся. Он вступает в "Союз русского народа", осуждает еврейские погромы в Кишиневе, а вслед за осуждением пишет, что евреи были сами виноваты в погроме. Басинский пишет, что праведник, служивший литургии ежедневно, помогавший знакомым и - более - незнакомым, целитель, поставивший целью жизни самопознание, страстно ненавидит Льва Толстого настолько, что желает ему смерти! Неоднократно, письменно, искренне и живописно. Не без причины биографы отца Иоанна стараются избегать цитировать наиболее горячие места из этих выступлений. Это не полемика, а брань, недостойная не только священника, но и просто христианина.
Конечно, многое объясняется личными особенностями отца Иоанна. Он был неважным полемистом. Он не знал или не желал знать о главном принципе любой полемики: прежде чем спорить, нужно попытаться встать на точку зрения оппонента, понять его внутреннюю логику. В случае с отцом Иоанном этого быть не могло. Он не мог даже временно принять точку зрения, что Христос – не Бог, что Мария – не непорочная Дева, что Воскресения не было, что Искупление – вымысел. Наконец, человек, посвятивший всю свою жизнь Церкви и растворивший свою личность в торжестве литургии, не мог даже на секунду допустить, что Толстой может быть прав, отрицая таинство причастия.
Но и это не может оправдать невероятный накал личной ненависти отца Иоанна к Толстому. Исходящая от самого выдающегося белого священника не только своего времени, но и всей истории православной Церкви, эта ненависть невольно дискредитирует и Церковь также.
Как объяснить ненависть тишайшего, лучезарного священника Русской православной церкви к Льву Толстому, об этом книга Басинского.
А Лев Толстой с его мятежным духом, зная о словах Иоанна, в худшем случае отзывается о нем иронически, всячески уклоняясь от полемики с ним.
Другая книга - "Лев Толстой: Бегство из рая" - о том, почему Толстой сбежал из дому в последние дни жизни. Разумеется, этому поступку предшествовала вся его жизнь, о которой и повествует автор. Пересказывать не стану, а выражу только свое впечатление. Отношение к жене на том этапе жизни, которое вызывало побег, формировалось изначально из ужасного его отношения к женщинам вообще: женщина - диавол-искуситель, с ней настолько сладко быть, что можно забыть обо всем на свете, а право у нее есть только одно: рожать детей, воспитывать их и заботиться о муже, понимать мужа. Так было тогда принято. Любви к личности Сони у Толстого никогда не было: он выбирал ее по принципу "подходит-не подходит на роль моей жены, хочу я ее или нет", но не по любви. Другая сторона медали - новая идеология Толстого, которую не могла принять Софья Андреевна в интересах своих детей. И все же главное тут - отсутствие в Льве Николаевиче любви.
Так мне показалось, хотя Басинский пишет еще и о многих других обстоятельствах и причинах.
![]()
![]()
![]()
Главные из них - две книги Павла Басинского: "Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой. История одной вражды", относительно новая (вышла в 2013 году) и "Лев Толстой: Бегство из рая"того же автора, 2010 г.
Написаны книги прекрасно, трудно оторваться (хотя в "Бегстве из рая"есть длинноты-повторения, поминутный разбор всех слов и поступков писателя в последний месяц жизни). И это не художественная литература, значит, можно рассказать сюжет. В книге "Святой против Льва"Басинский излагает параллельно биографии Льва Толстого и Иоанна Кронштадтского, сравнивает их жизненный путь, духовные искания, результаты этих исканий, результаты деятельности и отношение их друг к другу. Оба были владетелями умов современников, к обоим не зарастала тропа паломников и посетителей, к обоим был прикован то недоверчивый, то восхищенный взгляд власть предержащих.
Отец Иоанн Кронштадтский родился болезненным ребенком настолько, что родители долго были уверены, что он не выживет вообще. В борьбе за жизнь, здоровье и дальнейшую судьбу Вани Сергиева важную роль сыграла его вера в Бога. И в детстве, и "в зрелом возрасте отец Иоанн также не отличался крепким здоровьем. Он болел золотухой, страдал от желудочных заболеваний и постоянно терзавшей его душевной слабости, от которой мучился и Толстой, о чем оба не раз писали в своих дневниках. Но если Толстой до старости оставался физически могучим человеком, богатырем, поднимал двухпудовые гири, бегал наперегонки с детьми, катался на коньках и велосипеде, крутился на турнике, то отец Иоанн представлял собой биологическое чудо, не объяснимое с точки зрения физиологии. Он спал по четыре часа в день, питался наспех в гостях во время ежедневных поездок в Петербург или путешествий по России, пренебрежительно относился к своему здоровью, считая, что чрезмерное внимание к телесной стороне жизни есть верный признак безбожия и дьявольского искушения. При этом отец Иоанн дожил до семидесяти девяти лет в непрерывном церковном и общественном служении. И в глубокой старости он выглядел гораздо моложе младшей сестры".
Как ни старался он учиться, а был последним учеником в классе, испытывая стыд и боль: ведь родители тратили последние средства на его обучение, а он к 10 годам не научился складывать буквы в слова.
«…Ночью я любил вставать на молитву. Все спят – тихо. Не страшно молиться, и молился я чаще всего о том, чтобы Бог дал свет разума на утешение родителям. И вот, как сейчас помню, однажды был уже вечер, все улеглись спать. Не спалось только мне, я по-прежнему ничего не мог уразуметь из пройденного, по-прежнему плохо читал, не понимал и не запоминал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала; я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли пробыл я в таком положении, но вдруг точно потрясло меня всего… У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже, о чем и что он говорил. И легко, радостно так стало на душе. Никогда не спал я так покойно, как в ту ночь. Чуть засветлело, я вскочил с постели, схватил книги, и – о счастье! – читаю гораздо легче, понимаю всё, а то, что прочитал, не только всё понял, но хоть сейчас и рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше: всё понимал, всё оставалось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике – решил, и похвалили меня даже. Словом, в короткое время я подвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше и лучше успевал я в науках и к концу курса одним из первых был переведен в семинарию».
У о. Иоанна Кронштадского были основания полагать, что только лишь благодаря его вере и молитве он выжил, выздоровел, выучился и вообще существует, поэтому-то его и бесило неверие Толстого. Результат веры Вани Сергиева был налицо, а тут какой-то безбожник ставит под сомнение саму основу его личного существования и существования всего мира!
В книге много интересных фактов жизни о. Иоанна, которые живо предстают перед нами, описаны его встречи и разговоры с окружающими. Он не просто основал в Кронштадте приюты для сирот, вдов и бездомных, а организовал "Дом трудолюбия": учебные курсы с последующим трудоустройством, что было в те времена в новинку. Поражает история его женитьбы: после свадьбы он объявил молодой жене, что они будут жить как брат и сестра («Счастливых семей, Лиза, и без нас довольно. А мы с тобой посвятим себя на служение Богу»)... Возможно, это было продиктовано его желанием ежедневного служения литургии... Но чтобы ежедневно служить литургию (а именно это поставил себе за основное правило молодой священник), он должен был вести девственный образ жизни, потому что литургические правила, связанные с причастием, исключают плотскую связь мужа с женой накануне литургии.
Однако чем дальше, тем более необъяснимыми становились поступки человека, исцелявшего больных, помогавшего страждущим, нуждающимся. Он вступает в "Союз русского народа", осуждает еврейские погромы в Кишиневе, а вслед за осуждением пишет, что евреи были сами виноваты в погроме. Басинский пишет, что праведник, служивший литургии ежедневно, помогавший знакомым и - более - незнакомым, целитель, поставивший целью жизни самопознание, страстно ненавидит Льва Толстого настолько, что желает ему смерти! Неоднократно, письменно, искренне и живописно. Не без причины биографы отца Иоанна стараются избегать цитировать наиболее горячие места из этих выступлений. Это не полемика, а брань, недостойная не только священника, но и просто христианина.
Конечно, многое объясняется личными особенностями отца Иоанна. Он был неважным полемистом. Он не знал или не желал знать о главном принципе любой полемики: прежде чем спорить, нужно попытаться встать на точку зрения оппонента, понять его внутреннюю логику. В случае с отцом Иоанном этого быть не могло. Он не мог даже временно принять точку зрения, что Христос – не Бог, что Мария – не непорочная Дева, что Воскресения не было, что Искупление – вымысел. Наконец, человек, посвятивший всю свою жизнь Церкви и растворивший свою личность в торжестве литургии, не мог даже на секунду допустить, что Толстой может быть прав, отрицая таинство причастия.
Но и это не может оправдать невероятный накал личной ненависти отца Иоанна к Толстому. Исходящая от самого выдающегося белого священника не только своего времени, но и всей истории православной Церкви, эта ненависть невольно дискредитирует и Церковь также.
Как объяснить ненависть тишайшего, лучезарного священника Русской православной церкви к Льву Толстому, об этом книга Басинского.
А Лев Толстой с его мятежным духом, зная о словах Иоанна, в худшем случае отзывается о нем иронически, всячески уклоняясь от полемики с ним.
Другая книга - "Лев Толстой: Бегство из рая" - о том, почему Толстой сбежал из дому в последние дни жизни. Разумеется, этому поступку предшествовала вся его жизнь, о которой и повествует автор. Пересказывать не стану, а выражу только свое впечатление. Отношение к жене на том этапе жизни, которое вызывало побег, формировалось изначально из ужасного его отношения к женщинам вообще: женщина - диавол-искуситель, с ней настолько сладко быть, что можно забыть обо всем на свете, а право у нее есть только одно: рожать детей, воспитывать их и заботиться о муже, понимать мужа. Так было тогда принято. Любви к личности Сони у Толстого никогда не было: он выбирал ее по принципу "подходит-не подходит на роль моей жены, хочу я ее или нет", но не по любви. Другая сторона медали - новая идеология Толстого, которую не могла принять Софья Андреевна в интересах своих детей. И все же главное тут - отсутствие в Льве Николаевиче любви.
Так мне показалось, хотя Басинский пишет еще и о многих других обстоятельствах и причинах.
