Когда мы репатриировались, то через год - по совету друзей - подписались на газету "Вести."Эту газету я всегда читала от корки до корки, обычно по дороге на работу в автобусе. По четвергам была тяжеленная куча приложений, и в одном из приложений были интереснейшие статьи, некоторые из которых я храню.
Но наибольшее впечатление на меня тогда произвели два рассказа из рубрики воспоминаний. Время от времени они всплывают у меня в памяти, вероятно, несколько видоизменившись. Хочу поделиться с вами тем, что запомнилось. Автора я, конечно, не помню, имен действующих лиц тоже, посему придумаю им имена заново.
Однажды в конце 30-х годов в одну московскую квартиру постучался крепкий мужчина с рюкзачком за спиной.
- Здесь живет Лазарь Лившиц?
- Да, это я, - и дедушка встал из-за стола навстречу незнакомцу.
Тот вытащил из рюкзака шкатулку и держа ее на весу, произнес:
- Я хотел бы дать вам на хранение эту вещь.
Незнакомец приоткрыл шкатулку, чтобы показать дедушке, что находится внутри. Дедушка был совершенно потрясён.
- Но почему вы хотите доверить такую вещь совершенно незнакомому вам человеку?
- Со мной может всякое случиться, я не могу оставить это у себя, а до своих родных я могу не успеть добраться... Я подошел к синагоге и приблизился по отдельности к трем разным старичкам, которых там заметил. Я спросил у них, кого они могли бы порекомендовать как абсолютно надежного человека. Все трое указали вас и рассказали, как вас найти.
- Интересно! А как выглядели эти старички?
Незнакомец начал описывать, и дедушка узнал по описанию одного из них.
- Высокий, с рыжеватыми усами и в пенсне? Он немного заикался? Слышишь, Мирра, меня порекомендовал ему как надежного человека сам Мойша Рабинович! Сам Мойша! Я беру у вас шкатулку, молодой человек! Можете быть спокойны!
Во время войны девочка, автор повествования, эвакуировалась с бабушкой и дедушкой, они бедствовали как и все, жили впроголодь и не раз по ночам слышала возню, сдавленные пререкания и тревожный шепот бабушки и дедушки под ее кроватью.
- Еще можно терпеть, нельзя этого делать. Сам Мойша поручился за меня! Я не могу подвести Мойшу! Мы еще можем терпеть, - повторял дедушка, тогда как бабушка уговаривала спасти внучку от голодной смерти.
Внучка не погибла от голода, а вернулась с бабушкой и дедушкой в Москву. Прошло около 20 лет, коммуналку в центре расселили, семье дали квартиру в новостройках, мамина младшая сестра собралась замуж, как вдруг в квартиру позвонили. На пороге стоял сильно изменившийся мужчина с рюкзаком.
- Мирра! Ты видишь? Это он вернулся! Неси сюда ту вещь, где она?
Бабушка вынесла шкатулку и подала ее владельцу.
Тот некоторое время держал ее в руках, затем открыл. Все было цело. Изумруды и рубины переливались, бриллианты поблескивали тихим светом, золото и серебро оттеняло красоту драгоценных камней. Человек молча смотрел, и по его щеке скатилась слеза. Он вытащил большую диадему и подал дедушке.
- Это вашей дочери на свадьбу.
Автор пишет, что не понимала, каким образом на относительно бедной свадьбе ее тётушки, на которой тетушка была одета сравнительно просто, на голове ее сверкала необыкновенная диадема.
"За меня поручился сам Мойша!""Еще можно терпеть!"
Эту историю и этих слов я никак не могу забыть, хотя с тех пор, как я прочла эту историю в газете, прошло около 20 лет.
Но наибольшее впечатление на меня тогда произвели два рассказа из рубрики воспоминаний. Время от времени они всплывают у меня в памяти, вероятно, несколько видоизменившись. Хочу поделиться с вами тем, что запомнилось. Автора я, конечно, не помню, имен действующих лиц тоже, посему придумаю им имена заново.
Однажды в конце 30-х годов в одну московскую квартиру постучался крепкий мужчина с рюкзачком за спиной.
- Здесь живет Лазарь Лившиц?
- Да, это я, - и дедушка встал из-за стола навстречу незнакомцу.
Тот вытащил из рюкзака шкатулку и держа ее на весу, произнес:
- Я хотел бы дать вам на хранение эту вещь.
Незнакомец приоткрыл шкатулку, чтобы показать дедушке, что находится внутри. Дедушка был совершенно потрясён.
- Но почему вы хотите доверить такую вещь совершенно незнакомому вам человеку?
- Со мной может всякое случиться, я не могу оставить это у себя, а до своих родных я могу не успеть добраться... Я подошел к синагоге и приблизился по отдельности к трем разным старичкам, которых там заметил. Я спросил у них, кого они могли бы порекомендовать как абсолютно надежного человека. Все трое указали вас и рассказали, как вас найти.
- Интересно! А как выглядели эти старички?
Незнакомец начал описывать, и дедушка узнал по описанию одного из них.
- Высокий, с рыжеватыми усами и в пенсне? Он немного заикался? Слышишь, Мирра, меня порекомендовал ему как надежного человека сам Мойша Рабинович! Сам Мойша! Я беру у вас шкатулку, молодой человек! Можете быть спокойны!
Во время войны девочка, автор повествования, эвакуировалась с бабушкой и дедушкой, они бедствовали как и все, жили впроголодь и не раз по ночам слышала возню, сдавленные пререкания и тревожный шепот бабушки и дедушки под ее кроватью.
- Еще можно терпеть, нельзя этого делать. Сам Мойша поручился за меня! Я не могу подвести Мойшу! Мы еще можем терпеть, - повторял дедушка, тогда как бабушка уговаривала спасти внучку от голодной смерти.
Внучка не погибла от голода, а вернулась с бабушкой и дедушкой в Москву. Прошло около 20 лет, коммуналку в центре расселили, семье дали квартиру в новостройках, мамина младшая сестра собралась замуж, как вдруг в квартиру позвонили. На пороге стоял сильно изменившийся мужчина с рюкзаком.
- Мирра! Ты видишь? Это он вернулся! Неси сюда ту вещь, где она?
Бабушка вынесла шкатулку и подала ее владельцу.
Тот некоторое время держал ее в руках, затем открыл. Все было цело. Изумруды и рубины переливались, бриллианты поблескивали тихим светом, золото и серебро оттеняло красоту драгоценных камней. Человек молча смотрел, и по его щеке скатилась слеза. Он вытащил большую диадему и подал дедушке.
- Это вашей дочери на свадьбу.
Автор пишет, что не понимала, каким образом на относительно бедной свадьбе ее тётушки, на которой тетушка была одета сравнительно просто, на голове ее сверкала необыкновенная диадема.
"За меня поручился сам Мойша!""Еще можно терпеть!"
Эту историю и этих слов я никак не могу забыть, хотя с тех пор, как я прочла эту историю в газете, прошло около 20 лет.