Оригинал взят у ![]()
natali_yaв Офицеры извещений о гибели, "модиа нифгаим" — מודיע נפגעים![]()
Это самые страшные люди в ЦАХАЛе: офицеры извещений о гибели, "модиа нифгаим". Их должность даже не произносят вслух, чтобы не навлечь беду. Говорят: "стук в дверь" - и все понимают, о чем речь. Эти люди никогда не звонят, только стучат.
Приходят втроем: два офицера и врач. Это резервисты, которые добровольно согласились выполнять страшные обязанности. Они живут с постоянно включенным телефоном. В любое время дня и ночи им могут позвонить, назвать адрес и кодовый номер одного из 4 извещений: убит, тяжело ранен, попал в плен, пропал без вести.
Для первых фраз извещения есть стандарт: само сообщение и описание дальнейших действий, потом приходится поступать по обстановке. Поэтому сюда берут самых умных, эмоционально устойчивых, хладнокровных и в то же время сердечных людей. Возраст - старше 30 лет, большинство - мужчины. Вот несколько их историй.
"Если к дому военнослужащего приближаются двое военных и человек в штатском, то израильтяне все понимают без слов. Однажды мы подошли к двери, а оттуда крик: "Уходите, твари, ненавижу! Не открою! Идите к ХАМАСу стучитесь!"
А другой раз из-за закрытой двери раздался тихий женский голос: "Постойте там 10 минут, а я тут посижу, ладно? Пусть он еще 10 минут будет живой". Так мы и стояли у закрытой двери, пока она не собралась с силами".
"Нам дали адрес, но предупредили: хозяйка пошла за платьем, придется подождать в машине. Подъезжая, мы увидели молодую женщину. Она шла домой, в руках несла свадебное платье. Она улыбалась, и мы посидели в машине еще, чтобы подарить ей десять последних минут безмятежности".
"Во время "Нерушимой скалы"приходилось несколько раз ездить в аэропорт и передавать извещение там: лето, люди возвращались из отпусков... Одни родители вылетели из Америки, когда сын еще был жив, а по прилету у трапа ждали мы. И вот мы стоим, молчаливые офицеры в армейской форме, а пассажиры спускаются и по их взглядам сразу видно, кто израильтянин, а кто турист. Наши сразу бледнеют".
"Когда меня брали на эту должность, то предупредили: у тебя нет права выйти из себя. Твои слова, твое лицо эти семьи запомнят до гробовой доски. Ты уже их забудешь, а они будут помнить... Я забуду? Я уже десять лет выполняю эту работу и помню до мельчайших подробностей каждую улицу, каждый дом и каждого человека, который открыл дверь на стук".
А самым страшным был случай, когда о гибели сына пришлось сообщать самой начальнице отдела извещений, полковнику Варде Померанц. Она открыла дверь на стук, увидела офицеров и только спросила: "Даниэль? Прошу, ни слова больше" - знала текст похоронного сообщения наизусть...
ОТСЮДА
Это самые страшные люди в ЦАХАЛе: офицеры извещений о гибели, "модиа нифгаим". Их должность даже не произносят вслух, чтобы не навлечь беду. Говорят: "стук в дверь" - и все понимают, о чем речь. Эти люди никогда не звонят, только стучат.
Приходят втроем: два офицера и врач. Это резервисты, которые добровольно согласились выполнять страшные обязанности. Они живут с постоянно включенным телефоном. В любое время дня и ночи им могут позвонить, назвать адрес и кодовый номер одного из 4 извещений: убит, тяжело ранен, попал в плен, пропал без вести.
Для первых фраз извещения есть стандарт: само сообщение и описание дальнейших действий, потом приходится поступать по обстановке. Поэтому сюда берут самых умных, эмоционально устойчивых, хладнокровных и в то же время сердечных людей. Возраст - старше 30 лет, большинство - мужчины. Вот несколько их историй.
"Если к дому военнослужащего приближаются двое военных и человек в штатском, то израильтяне все понимают без слов. Однажды мы подошли к двери, а оттуда крик: "Уходите, твари, ненавижу! Не открою! Идите к ХАМАСу стучитесь!"
А другой раз из-за закрытой двери раздался тихий женский голос: "Постойте там 10 минут, а я тут посижу, ладно? Пусть он еще 10 минут будет живой". Так мы и стояли у закрытой двери, пока она не собралась с силами".
"Нам дали адрес, но предупредили: хозяйка пошла за платьем, придется подождать в машине. Подъезжая, мы увидели молодую женщину. Она шла домой, в руках несла свадебное платье. Она улыбалась, и мы посидели в машине еще, чтобы подарить ей десять последних минут безмятежности".
"Во время "Нерушимой скалы"приходилось несколько раз ездить в аэропорт и передавать извещение там: лето, люди возвращались из отпусков... Одни родители вылетели из Америки, когда сын еще был жив, а по прилету у трапа ждали мы. И вот мы стоим, молчаливые офицеры в армейской форме, а пассажиры спускаются и по их взглядам сразу видно, кто израильтянин, а кто турист. Наши сразу бледнеют".
"Когда меня брали на эту должность, то предупредили: у тебя нет права выйти из себя. Твои слова, твое лицо эти семьи запомнят до гробовой доски. Ты уже их забудешь, а они будут помнить... Я забуду? Я уже десять лет выполняю эту работу и помню до мельчайших подробностей каждую улицу, каждый дом и каждого человека, который открыл дверь на стук".
А самым страшным был случай, когда о гибели сына пришлось сообщать самой начальнице отдела извещений, полковнику Варде Померанц. Она открыла дверь на стук, увидела офицеров и только спросила: "Даниэль? Прошу, ни слова больше" - знала текст похоронного сообщения наизусть...
ОТСЮДА