↧
Мой знак зодиака в романе "Мастер и Маргарита"
↧
О Джексоне Поллоке. К 110-летию со дня рождения
«Единственное оправдание быть человеком — это быть художником»
Джексон Поллок
Примерно месяц тому назад в музее Ану (Тель Авив) состоялась лекция Елены Галинской о Поллоке. Об нем я знала только то, что он любимый художник моего мужа. В аннотации к лекции было сказано, что для его понимания нужно особое усилие и особая подготовка и посему лекция предназначается не для ленивых.
К моему изумлению, картины Поллака понравились мне сразу и без каких бы то ни было усилий. Никакого "понимания"для их восприятия мне не понадобилось. Потому что там понимать нечего. Нет ни сюжета, который желательно знать заранее, ни предметов, которые могут быть какими-то символами и чье значение желательно знать... Это просто ошеломляющая красота поверхности. Пульсирующая, лучащаяся на тебя красота в чистом виде.
![]()
Джексон Поллак. "Синие столбы" (Номер 11 - 1952), абстрактный экспрессионизм.
Лектор начала свой рассказ с цитаты Теодора Адорно: "Писать стихи после Освенцима - это варварство". Точнее было бы сказать: после Освенцима писать стихи так, как раньше, уже невозможно. И картины писать так, как раньше, уже невозможно. И вот такое послевоенное искусство, когда перевернулся весь мир с его устоями, и представляет Джексон Поллак (1912-1956).
Е.Галинская сообщила, что в первой половине ХХ века в США не было своего живописца, который бы мог конкурировать за лидерство на уровне западно-европейских мастеров. И Поллок - этот типичный выходец с Запада - оказался как нельзя более кстати. Свой парень, настоящий американец!
Детство Джексона Поллока, который родился 28 января 1912 года в штате Вайоминг, сложно назвать счастливым. Пятый, самый младший, сын рос в постоянном страхе перед вечно пьяным отцом-землемером. Средств на проживание не хватало, поэтому мать ездила на заработки по разным штатам и возила с собой детей. Потом отец их бросил, а семейство переехало в Калифорнию. Джексон Поллок не пользовался популярностью среди сверстников и учителей, рос тихим и замкнутым мальчиком, у которого часто случались вспышки гнева и злости. При этом его тянуло к прекрасному — Джексон интересовался культурой и искусством индейских племен, проживающих в поселках возле города Чико. В 15 лет он уже работал чернорабочим на Гранд-Каньоне, где и научился пить (ну, еще и пример отца...). К двадцати годам превратился в полноценного алкоголика, увлеченного философией, психоанализом и кино.
![]()
В 1928 благодаря матери, насобиравшей денег на учебу, Джексон Поллок поступил в Высшую школу искусств, где познакомился с работами Диего Риверы, Давида Сикейроса и других выдающихся художников современности. Сокурсники насмехались над юношей и утверждали, что он не умеет рисовать, что ему стоит бросить обучение и пойти в водопроводчики. Вместо этого Джексон стал брать приватные уроки рисования у Томаса Бентона, и нашел в художнике не только учителя, но и собутыльника — вместе они уходили в продолжительные запои.
![]()
Пейзаж с быком. 1937
Скульптор Рувим Кадиш, студенческий друг Поллока, вспоминал: «Когда я впервые увидел работы Джексона, то подумал, что они энергичные и кипучие, словно разговаривают со зрителем. Часто мы с ним посещали выставки по этнической графике и ходили в походы, где изучали национальное искусство».
С 1935 года Джексон часто проводил время в экспериментальной мастерской, где познакомился с художниками, которые работали в свободном стиле и стремились уйти от преобладающего в США академизма. Поллок был очарован сюрреализмом, в частности Пикассо, и его картины стали смелее и провокационнее. В течение четырех лет, с 1938 по 1942, Джексон работал в Федеральном художественном проекте — масштабной программе Правительства по поддержке и трудоустройству людей творческих профессий во время Великой депрессии. Власти всячески стремились снизить безработицу и обеспечить финансовое благополучие большему количеству граждан. Почти все участники проекта придерживались реализма, но Поллок продолжал эксперименты и всё больше приближался в своём стиле к абстракционизму.
Вдохновленный творчеством мексиканского художника-муралиста Давида Альфаро Сикейроса, Поллок начал работать в экспериментальной мастерской в Нью-Йорке, где освоил технику использования жидкой краски, ставшую визитной карточкой мастера. С 1938 по 1942 годы Джексон участвовал в Федеральном художественном проекте Управления общественных работ США, параллельно проходя курс лечения от алкоголизма.
Выйдя в начале 1939 года из психиатрической больницы, Поллок продолжил лечение у психоаналитика Джозефа Хендерсона, последователя системы Юнга. По настоянию врача Поллок на протяжении 16 месяцев очищал свое подсознание, выплескивая скопившиеся в нем негативные образы и переживания на бумагу и холст — там один за другим возникали чудовища, хищные звери, зловещие персонажи и загадочные идолы.
Во многом эти работы Поллока напоминали творчество европейских сюрреалистов, большинство из которых, кстати, перебралось после начала Второй мировой войны, в Нью-Йорк. В этот период художественный мир Поллока представлял собой причудливую смесь европейского сюрреализма, торжественного реализма Бентона и порождений собственного подсознания.
Яркими примерами подобных работ могут служить такие его произведения, как «Без названия «, 1938-41 и «Мужское и женское».
![]()
Мужское и женское. 1942.
Психиатр Джозеф Хендерсон сделал процесс рисования частью терапии. Влияние этого метода отразилось в работах художника того времени, таких как «Лунная женщина» и «Волчица», написанных в 1942 и 1943 годах.
![]()
Лунная женщина, 1942
![]()
Волчица, 1943
«Волчица» была впервые представлена публике на первой персональной выставке Поллока в 1943 году. В сюжете картины усмотрели отсылку к легенде об основателях Рима Ромуле и Реме, выкормленных волчицей. Однако сам художник отказывался комментировать и эту, и другие свои работы. Он говорил только, что эта картина «существует, потому что я должен был ее нарисовать». И добавлял: «Любая попытка с моей стороны сказать что-нибудь о ней, любая попытка объяснить необъяснимое может ее только уничтожить».
Волчица – мощный женский архетип и сильный мифологический образ, воспетый во множестве американских сказаний и легенд и увековеченный, в частности, в знаменитой книге «Бегущая с волками» Клариссы Пинколы Эстес. «Волчица» Поллока, написанная в сумрачной гамме грубыми мазками черной и белой краски, испытующе глядящая на зрителя сквозь покрывающий полотно узор цветных символов и иероглифических намеков, внушает почти первобытный трепет перед природной силой, многозначительной и необъяснимой. (Е. Сидельникова)
![]()
Ли Краснер
Известность пришла к Джексону Поллоку с появлением в его жизни художницы Ли Краснер. Линор Краснер (дома - Лена) родилась в религиозной хасидской семье еврейских эмигрантов из села Шпиков Тульчинского района Винницкой области, покинувших Украину за несколько лет до рождения дочери (родилась в 1908 году). Активная и общительная (вела активную общественную деятельность в среде художников, была кем-то вроде члена исполкома Союза художников, опытным агитатором, небольшого роста, с большим характерным носом женщина явилась в квартиру Поллака и осталась с ним почти до самого его конца. У нее был широкий круг знакомств, в который она и ввела своего мужа, постоянно его поддерживая и морально, и в бытовом смысле, и в смысле продвижения его работ, и на пути лечения от алкоголизма. Одним из таких знаковых знакомств, устроенных Ли Краснер, была не кто иная как Пегги Гуггенхайм, другим - галерист Говард Путцель, были там также очень влиятельные критики К.Гринберг и Х.Розенберг. На этих фамилиях наша лектор сказала, что хотя в жилах Поллока не текло ни капли еврейской крови (лекция проходила все же в стенах музея еврейского народа), все же евреи приняли самое активное участие на его пути к мастерству и славе.
![]()
Ли Краснер и Джексон Поллок
![]()
![]()
Пегги Гуггенхайм
В 1943 году Пегги Гуггенхайм подписала контракт с Поллоком, она выплачивала ему сумму в 150$ ежемесячно, чтобы он занимался живописью. Деньги были нужны как никогда, потому что Джексон и Ли едва сводили концы с концами, часто отдавая последнее за квартиру и не имея средств на еду и краски. В том же 1943 году состоялась первая персональная выставка Поллока. Всю свою дальнейшую карьеру Джексон сотрудничал с Пегги, которая продвигала его и других известных абстракционистов. В частности, она заказала Поллоку фреску для украшения своего нового дома.
«Фреска» была создана при необычных обстоятельствах: Пегги Гуггенхайм заказала её у Джексона для своего нового дома на Манхэттене. Сама арт-дилер не была до конца уверена в таланте Поллока и поддалась уговорам своего помощника Говарда Путцеля и художника Марселя Дюшана, которые видели потенциал в начинающем абстракционисте.
![]()
Но оказалось, что Поллок не мог начать рисовать. Как говорила Ли, он смотрел на пустой холст днями, дни складывались в недели, а недели в месяцы. Гуггенхайм всё больше раздражалась и в итоге выдвинула ультиматум: либо Джексон заканчивает работу до января, либо он может распрощаться со своей карьерой. Вечером перед установленной датой холст всё так же оставался нетронутым, но когда Пегги проснулась утром, то на пороге стоял Джексон со свёрнутым полотном в руках — произведение было создано за ночь.
Эта красивая история была отражена в одной из самых известных биографий Поллока, выигравшей Пулитцеровскую премию: «Джексон Поллок: Американская сага» (Стивен Найфе и Грегори Уайт Смит, 1989). Однако в 2014 году американские Музей Гетти и Институт Сохранения Гетти опровергли этот слух, опубликовав исследование, в котором показали, что между нанесением различных слоёв на холст прошло минимум несколько недель. Тем не менее вполне вероятно, что большая часть работы — финальный слой — была создана за сутки.
Сразу же после свадьбы Ли и Джексон переехали из центра Нью-Йорка в район Спрингс, расположенный на южном берегу Лонг-Айленда. Молодожены приобрели небольшой дом, где планировали полностью посвятить себя искусству.
![]()
Дом Джексона Поллока в деревне
![]()
Джексон за работой. Рядом верная Ли.
Первые пару лет после переезда Джексон продолжал идти по пути абстракционизма, но в 1947 году начался «капельный период» в творчестве Поллока, который принес ему успех и сделал всемирно знаменитым. Среди исследователей и поклонников творчества Поллока существует красивая история, что художник придумал «капельную технику», случайно пролив краску на разложенный на полу холст. Неизвестно, насколько это правдиво, но картины этого этапа действительно выглядят так, будто бы на них кто-то ненароком разбрызгал краски. Как ни странно, это стало прорывом.
Первая же выставка картин, выполненных в «капельной технике», привлекла колоссальное внимание публики. Творческое сообщество Америки не могло понять, что это: гениальность или шарлатанство? Да он и сам в периоды творческих мучений задавал себе тот же вопрос.
Переломным моментом, после которого Джексон Поллок стал всемирно известен, стала статья журнала Life, вышедшая в 8 августа 1949 года под вопросом «Является ли Джексон Поллок величайшим ныне живущим художником Америки?». После нее он проснулся знаменитым.
Джексон Поллок получил славу, деньги и признание. Его обсуждали на всех модных тусовках, картины продавались за большие деньги, а все, кто раньше смотрел на него свысока, хотели стать его близкими приятелями. В какой-то степени Поллоку повезло родиться в нужное время в нужном месте: подъём его карьеры совпал с подъёмом США как великой державы после Второй мировой войны. Стране был нужен художник, который смог бы вывести национальное американское искусство на мировой уровень и соперничать с европейскими признанными мастерами. Им стал Джексон Поллок и его абстрактный экспрессионизм.
![]()
Номер 8 - 1950
Новаторская техника, сформировавшаяся у Поллока, отличается несколькими принципами. Это так называемая "живопись действия", родственная возникшим позже хеппенингу, перформансу и т.п. явлениям. Нанесение красок на холст осуществлялось с помощью капель и тонких струй краски. Процесс написания картины превратилось у Поллока в акт, где действие художника, его жест, играет решающую роль, становясь перформансом. Холст лежит на полу, а не стоит на мольберте, и художник бегает вокруг него в состоянии, близком к трансу. Ритм, динамика штрихов, линий, пятен передают движение внутри полотна. Картины неизменно большого формата, они монументальны и декоративны и искрят мощнейшей энергетикой.
Капельную технику Поллок наблюдал в "Творческой лаборатории современных живописных техник", основанной Сикейросом в 1936 году, где Поллок ему ассистировал. Объектами экспериментов Сикейроса были химические промышленные красители, эмалевые жидкие пигменты, наносимые на холсты путем разбрызгивания и распыления из пульверизаторов, свободно растекающиеся по поверхности, образовывавшие скопления, пятна необычной конфигурации. Для удобства работы холст, натянутый на подрамник, помещали на пол горизонтально. Технические инновации, опробованные у Сикейроса, Поллок применил при изобретении индивидуального метода работы, 10 лет спустя легшего в основу "живописи действия" (цит. по https://docplayer.com/56685337-Dzhekson-pollok-i-zhivopis-deystviya-h-godov-v-ssha.html, диссертация О. Ярцевой).
Капельная техника получила название dripping, а художник стал называться Jack the Dripper (Джек-разбрызгиватель) по созвучию с Jack the Ripper, то есть Джеком-потрошителем.
![]()
Глубина. 1953
![]()
![]()
Сближение. 1952
![]()
Желтые острова
![]()
Номер 29, 1950.
![]()
Зачарованный лес. 1947.
В 1951 году на пике своей популярности Поллок отказался от яркой «капельной техники» и начал писать тёмные чернильные работы, которые отражали его внутреннее состояние. Он словно пытался доказать, что его творчество не должно восприниматься как поверхностное, легкое, декоративное и приносящее только удовольствие. Первая же выставка провалилась — лишь одна работа была продана, но и то за полцены. Все спрашивали: почему же Поллок отказался от черты, которая делала его уникальным и успешным?
Джексону ничего не оставалось, как отказаться от неудачных черно-белых попыток и вернуться к яркости. Начиная с 1952 года, он экспериментирует с цветами, балансируя между абстракционизмом и «капельной техникой». Но кажется, он исчерпал своё вдохновение. За последние пять лет своей жизни Поллок так и не создал каких-либо значимых полотен. Последней крупной работой считается написанная в 1953 году картина «Портрет и сон».
Скульптор Рувим Кадиш, студенческий друг Джексона, говорил, что «Поллок не мог работать по принуждению, поэтому так мало картин он написал на заказ и так мало работал в последние годы».
Из-за творческого кризиса, проблем с деньгами и алкоголя отношения между супругами трещали по швам: Джексон и Ли постоянно ругались, ссорились и обвиняли друг друга. Ли кричала: «Почему ты перестал писать? Ты должен творить! Ты не можешь закапывать свой талант в землю!».
В начале 1956 года Поллок завёл отношения с начинающей абстрактной художницей Рут Клигман, которая была младше его на 18 лет. Ли знала о романе и угрожала разводом, если встречи не прекратятся.
Рут была веселой, легкой и очарованной известностью Джексона. Она радовалась вечеринкам, смеялась, когда он гнал на машине, и не препятствовала крепким спиртным напиткам.
Летом Ли уехала в Париж к друзьям в надежде на то, что разлука поможет отношениям. Она продолжала любить мужа и писала ему письма в надежде на то, что он перестанет пить, забудет Рут и вернётся в семью.
11 августа 1956 года Поллок, Рут и ее подруга сели в автомобиль. Художник был пьян, превысил скорость, не справился с управлением, разбил машину и погиб сам. В автоаварии также погибла Рут Клигман.
Ли Краснер немедленно вернулась в Штаты, взяла на себя заботы об управлении имуществом художника, поддерживала его репутацию. Пока он был жив, она не писала картин. После его смерти она вернулась к живописи.
![]()
Ли Краснер. Императив. 1976 год. Courtesy National Gallery of Art, Washington D.C.
В 2000 году был поставлен фильм "Джексон Поллок"режиссера Эда Харриса, снятая по вышеупомянутой книге, где Харрис и сыграл главную роль. Наша лектор горячо рекомендовала нам посмотреть этот фильм. К сожалению, на меня он произвел гнетущее впечатление. Во-первых, штукатурка в нью-йоркской квартире Поллока напомнила мне мой тогда еще не произведенный ремонт. Во-вторых, тяжело смотреть на пьянство. Конечно, мало кто из выдающихся деятелей искусства отличался примерным добронравием, а кое-кто и вовсе типичный отрицательный тип, и это не мешает нам воспринимать их творчество. Но вот так видеть, как страдает от своей болезни талантливейший человек, и как страдают его близкие, довольно тяжело. А фильм, конечно, хороший.
![]()
Источники: https://docplayer.com/56685337-Dzhekson-pollok-i-zhivopis-deystviya-h-godov-v-ssha.html
https://veryimportantlot.com/ru/news/obchestvo-i-lyudi/pollok-dzhekson-biografiya-i-kartiny
https://24smi.org/celebrity/6879-dzhekson-pollok.html
https://regnum.ru/news/cultura/2225452.html
http://be-inart.com/post/view/1638
https://losko.ru/jackson-pollock-biography/
https://officiel-online.com/lifestyle-2/style-life/who-affect-on-jackson-pollock-creation/
Женщины Девятой улицы. Том 1
Джексон Поллок
Примерно месяц тому назад в музее Ану (Тель Авив) состоялась лекция Елены Галинской о Поллоке. Об нем я знала только то, что он любимый художник моего мужа. В аннотации к лекции было сказано, что для его понимания нужно особое усилие и особая подготовка и посему лекция предназначается не для ленивых.
К моему изумлению, картины Поллака понравились мне сразу и без каких бы то ни было усилий. Никакого "понимания"для их восприятия мне не понадобилось. Потому что там понимать нечего. Нет ни сюжета, который желательно знать заранее, ни предметов, которые могут быть какими-то символами и чье значение желательно знать... Это просто ошеломляющая красота поверхности. Пульсирующая, лучащаяся на тебя красота в чистом виде.
Джексон Поллак. "Синие столбы" (Номер 11 - 1952), абстрактный экспрессионизм.
Лектор начала свой рассказ с цитаты Теодора Адорно: "Писать стихи после Освенцима - это варварство". Точнее было бы сказать: после Освенцима писать стихи так, как раньше, уже невозможно. И картины писать так, как раньше, уже невозможно. И вот такое послевоенное искусство, когда перевернулся весь мир с его устоями, и представляет Джексон Поллак (1912-1956).
Е.Галинская сообщила, что в первой половине ХХ века в США не было своего живописца, который бы мог конкурировать за лидерство на уровне западно-европейских мастеров. И Поллок - этот типичный выходец с Запада - оказался как нельзя более кстати. Свой парень, настоящий американец!
Детство Джексона Поллока, который родился 28 января 1912 года в штате Вайоминг, сложно назвать счастливым. Пятый, самый младший, сын рос в постоянном страхе перед вечно пьяным отцом-землемером. Средств на проживание не хватало, поэтому мать ездила на заработки по разным штатам и возила с собой детей. Потом отец их бросил, а семейство переехало в Калифорнию. Джексон Поллок не пользовался популярностью среди сверстников и учителей, рос тихим и замкнутым мальчиком, у которого часто случались вспышки гнева и злости. При этом его тянуло к прекрасному — Джексон интересовался культурой и искусством индейских племен, проживающих в поселках возле города Чико. В 15 лет он уже работал чернорабочим на Гранд-Каньоне, где и научился пить (ну, еще и пример отца...). К двадцати годам превратился в полноценного алкоголика, увлеченного философией, психоанализом и кино.
В 1928 благодаря матери, насобиравшей денег на учебу, Джексон Поллок поступил в Высшую школу искусств, где познакомился с работами Диего Риверы, Давида Сикейроса и других выдающихся художников современности. Сокурсники насмехались над юношей и утверждали, что он не умеет рисовать, что ему стоит бросить обучение и пойти в водопроводчики. Вместо этого Джексон стал брать приватные уроки рисования у Томаса Бентона, и нашел в художнике не только учителя, но и собутыльника — вместе они уходили в продолжительные запои.
Пейзаж с быком. 1937
Скульптор Рувим Кадиш, студенческий друг Поллока, вспоминал: «Когда я впервые увидел работы Джексона, то подумал, что они энергичные и кипучие, словно разговаривают со зрителем. Часто мы с ним посещали выставки по этнической графике и ходили в походы, где изучали национальное искусство».
С 1935 года Джексон часто проводил время в экспериментальной мастерской, где познакомился с художниками, которые работали в свободном стиле и стремились уйти от преобладающего в США академизма. Поллок был очарован сюрреализмом, в частности Пикассо, и его картины стали смелее и провокационнее. В течение четырех лет, с 1938 по 1942, Джексон работал в Федеральном художественном проекте — масштабной программе Правительства по поддержке и трудоустройству людей творческих профессий во время Великой депрессии. Власти всячески стремились снизить безработицу и обеспечить финансовое благополучие большему количеству граждан. Почти все участники проекта придерживались реализма, но Поллок продолжал эксперименты и всё больше приближался в своём стиле к абстракционизму.
Вдохновленный творчеством мексиканского художника-муралиста Давида Альфаро Сикейроса, Поллок начал работать в экспериментальной мастерской в Нью-Йорке, где освоил технику использования жидкой краски, ставшую визитной карточкой мастера. С 1938 по 1942 годы Джексон участвовал в Федеральном художественном проекте Управления общественных работ США, параллельно проходя курс лечения от алкоголизма.
Выйдя в начале 1939 года из психиатрической больницы, Поллок продолжил лечение у психоаналитика Джозефа Хендерсона, последователя системы Юнга. По настоянию врача Поллок на протяжении 16 месяцев очищал свое подсознание, выплескивая скопившиеся в нем негативные образы и переживания на бумагу и холст — там один за другим возникали чудовища, хищные звери, зловещие персонажи и загадочные идолы.
Во многом эти работы Поллока напоминали творчество европейских сюрреалистов, большинство из которых, кстати, перебралось после начала Второй мировой войны, в Нью-Йорк. В этот период художественный мир Поллока представлял собой причудливую смесь европейского сюрреализма, торжественного реализма Бентона и порождений собственного подсознания.
Яркими примерами подобных работ могут служить такие его произведения, как «Без названия «, 1938-41 и «Мужское и женское».
Мужское и женское. 1942.Психиатр Джозеф Хендерсон сделал процесс рисования частью терапии. Влияние этого метода отразилось в работах художника того времени, таких как «Лунная женщина» и «Волчица», написанных в 1942 и 1943 годах.
.jpg!Large.jpg)
Лунная женщина, 1942
Волчица, 1943
«Волчица» была впервые представлена публике на первой персональной выставке Поллока в 1943 году. В сюжете картины усмотрели отсылку к легенде об основателях Рима Ромуле и Реме, выкормленных волчицей. Однако сам художник отказывался комментировать и эту, и другие свои работы. Он говорил только, что эта картина «существует, потому что я должен был ее нарисовать». И добавлял: «Любая попытка с моей стороны сказать что-нибудь о ней, любая попытка объяснить необъяснимое может ее только уничтожить».
Волчица – мощный женский архетип и сильный мифологический образ, воспетый во множестве американских сказаний и легенд и увековеченный, в частности, в знаменитой книге «Бегущая с волками» Клариссы Пинколы Эстес. «Волчица» Поллока, написанная в сумрачной гамме грубыми мазками черной и белой краски, испытующе глядящая на зрителя сквозь покрывающий полотно узор цветных символов и иероглифических намеков, внушает почти первобытный трепет перед природной силой, многозначительной и необъяснимой. (Е. Сидельникова)
Ли Краснер
Известность пришла к Джексону Поллоку с появлением в его жизни художницы Ли Краснер. Линор Краснер (дома - Лена) родилась в религиозной хасидской семье еврейских эмигрантов из села Шпиков Тульчинского района Винницкой области, покинувших Украину за несколько лет до рождения дочери (родилась в 1908 году). Активная и общительная (вела активную общественную деятельность в среде художников, была кем-то вроде члена исполкома Союза художников, опытным агитатором, небольшого роста, с большим характерным носом женщина явилась в квартиру Поллака и осталась с ним почти до самого его конца. У нее был широкий круг знакомств, в который она и ввела своего мужа, постоянно его поддерживая и морально, и в бытовом смысле, и в смысле продвижения его работ, и на пути лечения от алкоголизма. Одним из таких знаковых знакомств, устроенных Ли Краснер, была не кто иная как Пегги Гуггенхайм, другим - галерист Говард Путцель, были там также очень влиятельные критики К.Гринберг и Х.Розенберг. На этих фамилиях наша лектор сказала, что хотя в жилах Поллока не текло ни капли еврейской крови (лекция проходила все же в стенах музея еврейского народа), все же евреи приняли самое активное участие на его пути к мастерству и славе.
Ли Краснер и Джексон Поллок
Пегги ГуггенхаймВ 1943 году Пегги Гуггенхайм подписала контракт с Поллоком, она выплачивала ему сумму в 150$ ежемесячно, чтобы он занимался живописью. Деньги были нужны как никогда, потому что Джексон и Ли едва сводили концы с концами, часто отдавая последнее за квартиру и не имея средств на еду и краски. В том же 1943 году состоялась первая персональная выставка Поллока. Всю свою дальнейшую карьеру Джексон сотрудничал с Пегги, которая продвигала его и других известных абстракционистов. В частности, она заказала Поллоку фреску для украшения своего нового дома.
«Фреска» была создана при необычных обстоятельствах: Пегги Гуггенхайм заказала её у Джексона для своего нового дома на Манхэттене. Сама арт-дилер не была до конца уверена в таланте Поллока и поддалась уговорам своего помощника Говарда Путцеля и художника Марселя Дюшана, которые видели потенциал в начинающем абстракционисте.
Но оказалось, что Поллок не мог начать рисовать. Как говорила Ли, он смотрел на пустой холст днями, дни складывались в недели, а недели в месяцы. Гуггенхайм всё больше раздражалась и в итоге выдвинула ультиматум: либо Джексон заканчивает работу до января, либо он может распрощаться со своей карьерой. Вечером перед установленной датой холст всё так же оставался нетронутым, но когда Пегги проснулась утром, то на пороге стоял Джексон со свёрнутым полотном в руках — произведение было создано за ночь.
Эта красивая история была отражена в одной из самых известных биографий Поллока, выигравшей Пулитцеровскую премию: «Джексон Поллок: Американская сага» (Стивен Найфе и Грегори Уайт Смит, 1989). Однако в 2014 году американские Музей Гетти и Институт Сохранения Гетти опровергли этот слух, опубликовав исследование, в котором показали, что между нанесением различных слоёв на холст прошло минимум несколько недель. Тем не менее вполне вероятно, что большая часть работы — финальный слой — была создана за сутки.
Сразу же после свадьбы Ли и Джексон переехали из центра Нью-Йорка в район Спрингс, расположенный на южном берегу Лонг-Айленда. Молодожены приобрели небольшой дом, где планировали полностью посвятить себя искусству.
Дом Джексона Поллока в деревне
Джексон за работой. Рядом верная Ли.
Первые пару лет после переезда Джексон продолжал идти по пути абстракционизма, но в 1947 году начался «капельный период» в творчестве Поллока, который принес ему успех и сделал всемирно знаменитым. Среди исследователей и поклонников творчества Поллока существует красивая история, что художник придумал «капельную технику», случайно пролив краску на разложенный на полу холст. Неизвестно, насколько это правдиво, но картины этого этапа действительно выглядят так, будто бы на них кто-то ненароком разбрызгал краски. Как ни странно, это стало прорывом.
Первая же выставка картин, выполненных в «капельной технике», привлекла колоссальное внимание публики. Творческое сообщество Америки не могло понять, что это: гениальность или шарлатанство? Да он и сам в периоды творческих мучений задавал себе тот же вопрос.
Переломным моментом, после которого Джексон Поллок стал всемирно известен, стала статья журнала Life, вышедшая в 8 августа 1949 года под вопросом «Является ли Джексон Поллок величайшим ныне живущим художником Америки?». После нее он проснулся знаменитым.
Джексон Поллок получил славу, деньги и признание. Его обсуждали на всех модных тусовках, картины продавались за большие деньги, а все, кто раньше смотрел на него свысока, хотели стать его близкими приятелями. В какой-то степени Поллоку повезло родиться в нужное время в нужном месте: подъём его карьеры совпал с подъёмом США как великой державы после Второй мировой войны. Стране был нужен художник, который смог бы вывести национальное американское искусство на мировой уровень и соперничать с европейскими признанными мастерами. Им стал Джексон Поллок и его абстрактный экспрессионизм.
Номер 8 - 1950
Новаторская техника, сформировавшаяся у Поллока, отличается несколькими принципами. Это так называемая "живопись действия", родственная возникшим позже хеппенингу, перформансу и т.п. явлениям. Нанесение красок на холст осуществлялось с помощью капель и тонких струй краски. Процесс написания картины превратилось у Поллока в акт, где действие художника, его жест, играет решающую роль, становясь перформансом. Холст лежит на полу, а не стоит на мольберте, и художник бегает вокруг него в состоянии, близком к трансу. Ритм, динамика штрихов, линий, пятен передают движение внутри полотна. Картины неизменно большого формата, они монументальны и декоративны и искрят мощнейшей энергетикой.
Капельную технику Поллок наблюдал в "Творческой лаборатории современных живописных техник", основанной Сикейросом в 1936 году, где Поллок ему ассистировал. Объектами экспериментов Сикейроса были химические промышленные красители, эмалевые жидкие пигменты, наносимые на холсты путем разбрызгивания и распыления из пульверизаторов, свободно растекающиеся по поверхности, образовывавшие скопления, пятна необычной конфигурации. Для удобства работы холст, натянутый на подрамник, помещали на пол горизонтально. Технические инновации, опробованные у Сикейроса, Поллок применил при изобретении индивидуального метода работы, 10 лет спустя легшего в основу "живописи действия" (цит. по https://docplayer.com/56685337-Dzhekson-pollok-i-zhivopis-deystviya-h-godov-v-ssha.html, диссертация О. Ярцевой).
Капельная техника получила название dripping, а художник стал называться Jack the Dripper (Джек-разбрызгиватель) по созвучию с Jack the Ripper, то есть Джеком-потрошителем.
Глубина. 1953
Сближение. 1952
Желтые острова
Номер 29, 1950.
Зачарованный лес. 1947.
В 1951 году на пике своей популярности Поллок отказался от яркой «капельной техники» и начал писать тёмные чернильные работы, которые отражали его внутреннее состояние. Он словно пытался доказать, что его творчество не должно восприниматься как поверхностное, легкое, декоративное и приносящее только удовольствие. Первая же выставка провалилась — лишь одна работа была продана, но и то за полцены. Все спрашивали: почему же Поллок отказался от черты, которая делала его уникальным и успешным?
Джексону ничего не оставалось, как отказаться от неудачных черно-белых попыток и вернуться к яркости. Начиная с 1952 года, он экспериментирует с цветами, балансируя между абстракционизмом и «капельной техникой». Но кажется, он исчерпал своё вдохновение. За последние пять лет своей жизни Поллок так и не создал каких-либо значимых полотен. Последней крупной работой считается написанная в 1953 году картина «Портрет и сон».
Скульптор Рувим Кадиш, студенческий друг Джексона, говорил, что «Поллок не мог работать по принуждению, поэтому так мало картин он написал на заказ и так мало работал в последние годы».
Из-за творческого кризиса, проблем с деньгами и алкоголя отношения между супругами трещали по швам: Джексон и Ли постоянно ругались, ссорились и обвиняли друг друга. Ли кричала: «Почему ты перестал писать? Ты должен творить! Ты не можешь закапывать свой талант в землю!».
В начале 1956 года Поллок завёл отношения с начинающей абстрактной художницей Рут Клигман, которая была младше его на 18 лет. Ли знала о романе и угрожала разводом, если встречи не прекратятся.
Рут была веселой, легкой и очарованной известностью Джексона. Она радовалась вечеринкам, смеялась, когда он гнал на машине, и не препятствовала крепким спиртным напиткам.
Летом Ли уехала в Париж к друзьям в надежде на то, что разлука поможет отношениям. Она продолжала любить мужа и писала ему письма в надежде на то, что он перестанет пить, забудет Рут и вернётся в семью.
11 августа 1956 года Поллок, Рут и ее подруга сели в автомобиль. Художник был пьян, превысил скорость, не справился с управлением, разбил машину и погиб сам. В автоаварии также погибла Рут Клигман.
Ли Краснер немедленно вернулась в Штаты, взяла на себя заботы об управлении имуществом художника, поддерживала его репутацию. Пока он был жив, она не писала картин. После его смерти она вернулась к живописи.
Ли Краснер. Императив. 1976 год. Courtesy National Gallery of Art, Washington D.C.
В 2000 году был поставлен фильм "Джексон Поллок"режиссера Эда Харриса, снятая по вышеупомянутой книге, где Харрис и сыграл главную роль. Наша лектор горячо рекомендовала нам посмотреть этот фильм. К сожалению, на меня он произвел гнетущее впечатление. Во-первых, штукатурка в нью-йоркской квартире Поллока напомнила мне мой тогда еще не произведенный ремонт. Во-вторых, тяжело смотреть на пьянство. Конечно, мало кто из выдающихся деятелей искусства отличался примерным добронравием, а кое-кто и вовсе типичный отрицательный тип, и это не мешает нам воспринимать их творчество. Но вот так видеть, как страдает от своей болезни талантливейший человек, и как страдают его близкие, довольно тяжело. А фильм, конечно, хороший.
Источники: https://docplayer.com/56685337-Dzhekson-pollok-i-zhivopis-deystviya-h-godov-v-ssha.html
https://veryimportantlot.com/ru/news/obchestvo-i-lyudi/pollok-dzhekson-biografiya-i-kartiny
https://24smi.org/celebrity/6879-dzhekson-pollok.html
https://regnum.ru/news/cultura/2225452.html
http://be-inart.com/post/view/1638
https://losko.ru/jackson-pollock-biography/
https://officiel-online.com/lifestyle-2/style-life/who-affect-on-jackson-pollock-creation/
Женщины Девятой улицы. Том 1
↧
↧
О кулинарных метафорах в поэзии
Перебирала старые бумаги. Нашла письмо от светлой памяти тетушки. Она прислала его мне, хотя оно адресовано ей. Ее приятельница написала ей стихи поэта Василия Бетаки, сочиненные в Израиле, в г. Нетания.
В бесконечной семисвечной тоске
Бородатые пророки кричат,
Те же пять этажей на песке
Окна пялят на безлюдный причал.
Монотонные бетонные дома,
Стены серые, сводящие с ума.
А закат из разрезанной дыни
Истекает, и навстречу ему
Угасающее пламя пустыни
Переходит в лиловую тьму.
Приятельница спрашивает: "Правда, там есть настроение?"
Моя тетя ответила ей следующим образом.
И какое-то дерево облаком целым -
Сновиденный, на нас устремленный обвал...
"Как цветная капуста под соусом белым!" -
Улыбнувшись приятно, мой спутник сказал.
Этим словом - куда громовее, чем громом
Пораженная, прямо сраженная в грудь:
- С мародером, с вором, но не дай с гастрономом,
Боже, дело иметь, Боже, в сене уснуть!
Мародер оберет - но лица не заденет,
Живодер обдерет - но душа отлетит.
Гастроном ковырнет - отщипнет - и оценит -
И отставит, на дальше храня аппетит.
Мои кольца - не я: вместе с пальцами скину!
Моя кожа - не я: получай на фасон!
Гастроному же - мозг подавай, сердцевину
Сердца, трепет живья, истязания стон.
Мародер отойдет, унося по карманам -
Кольца, цепи - и крест с отдышавшей груди.
Зубочисткой кончаются наши романы
С гастрономами.
Помни! И в руки - нейди!
Ты, который так царственно мог бы - любимым
Быть, бессмертно-зеленым (подобным плющу!) -
Неким цветно-капустным пойдешь анонимом
По устам: за цветущее дерево - мщу.
Конец поэмы "Автобус", Марина Цветаева.
В бесконечной семисвечной тоске
Бородатые пророки кричат,
Те же пять этажей на песке
Окна пялят на безлюдный причал.
Монотонные бетонные дома,
Стены серые, сводящие с ума.
А закат из разрезанной дыни
Истекает, и навстречу ему
Угасающее пламя пустыни
Переходит в лиловую тьму.
Приятельница спрашивает: "Правда, там есть настроение?"
Моя тетя ответила ей следующим образом.
И какое-то дерево облаком целым -
Сновиденный, на нас устремленный обвал...
"Как цветная капуста под соусом белым!" -
Улыбнувшись приятно, мой спутник сказал.
Этим словом - куда громовее, чем громом
Пораженная, прямо сраженная в грудь:
- С мародером, с вором, но не дай с гастрономом,
Боже, дело иметь, Боже, в сене уснуть!
Мародер оберет - но лица не заденет,
Живодер обдерет - но душа отлетит.
Гастроном ковырнет - отщипнет - и оценит -
И отставит, на дальше храня аппетит.
Мои кольца - не я: вместе с пальцами скину!
Моя кожа - не я: получай на фасон!
Гастроному же - мозг подавай, сердцевину
Сердца, трепет живья, истязания стон.
Мародер отойдет, унося по карманам -
Кольца, цепи - и крест с отдышавшей груди.
Зубочисткой кончаются наши романы
С гастрономами.
Помни! И в руки - нейди!
Ты, который так царственно мог бы - любимым
Быть, бессмертно-зеленым (подобным плющу!) -
Неким цветно-капустным пойдешь анонимом
По устам: за цветущее дерево - мщу.
Конец поэмы "Автобус", Марина Цветаева.
↧
О супах
В блоге уважаемой ![]()
bergbergодин за другим посты о супах. Дело полезное. Зимой холодно и как-то не хочется холодных салатов, а овощей хочется. Вот и выступают на первый план овощные горячие супы.
Мы обсуждали на работе технологию приготовления супов. Выяснилось, что выходцы из сефардских общин сначала тушат лук, затем добавляют овощи, приправы, тушат овощи, затем добавляют бульон или воду и варят примерно час.
Я же привыкла добавлять приправы и жареный лук в суп за 5 минут до окончания его варки. А в четверг один врач принес мне на работу порцию собственноручно сваренного им накануне супа. Я была в восторге. Он из Венгрии, но тоже сначала тушит лук...
Зимой мы в последние годы полюбили супы-пюре, которых раньше я не брала в рот вообще. Но как-то в ресторане, и другой раз в гостях попробовала то один, то другой, и влюбилась. Мужу тоже понравились. Итак, супы у нас идут по цвету.
1. Тыквенный - оранжевый, притягивание солнца.
Сварить нарезанные кусками тыкву, батат, морковку, корень петрушки или сельдерея (на все про все минут 15), добавить целую небольшую луковицу, приправы (копченую паприку, хмели-сунели), поварить минуты 3-4, затем добавить розовую чечевицу и поварить ее еще 1-2 минуты. Когда немного остынет, измельчить в блендере. Подавать со сливками (10-15%) или сметаной и посыпать тыквенными семечками.
2. Из брокколи - зеленый, воспоминание о весенней траве.
Сварить нарезанные кусками цветную капусту, картошку, корень петрушки, через 10 минут добавить брокколи и пару стеблей сельдерея, через 5 минут добавить приправы (чеснок, хмели-сунели или базилик, молотый английский черный перец) и варить еще 5 минут. По остывании измельчить блендером, подавать со сливками или сметаной и тыквенными семечками, можно с гренками.
3. Гороховый - темно-зеленый.
Замочитьв сортиресушеный горох на несколько часов, отварить его полчаса, добавить картошку, морковку, батат, корень сельдерея и варить еще 15 минут, затем добавить жареный лук и приправы и варить еще 5 минут. Измельчить в блендере, подавать с нарезанными отварными сосисками или другими мясными копченостями.
Суп врача-стоматолога из Венгрии.
Поджарить лук, пока он не станет прозрачным
Добавить 3 зубчика чеснока
Добавить тертую морковку, тертый кабачок, 2-3 стебля сельдерея, потушить
Добавить маленькую коробочку томатной пасты, черный перец, сладкую паприку, куркуму, кумин или зиру, 3/4 стакана бургуля, он же булгур, и полтора литра воды. Варить час.
Вкус - специфисский! Очень, очень рекомендую! И наверняка варить можно не час, а минут 20. А то вон свёклу тоже есть такие, что 2 часа варят, а я максимум 40 минут.
![]()
bergbergодин за другим посты о супах. Дело полезное. Зимой холодно и как-то не хочется холодных салатов, а овощей хочется. Вот и выступают на первый план овощные горячие супы.Мы обсуждали на работе технологию приготовления супов. Выяснилось, что выходцы из сефардских общин сначала тушат лук, затем добавляют овощи, приправы, тушат овощи, затем добавляют бульон или воду и варят примерно час.
Я же привыкла добавлять приправы и жареный лук в суп за 5 минут до окончания его варки. А в четверг один врач принес мне на работу порцию собственноручно сваренного им накануне супа. Я была в восторге. Он из Венгрии, но тоже сначала тушит лук...
Зимой мы в последние годы полюбили супы-пюре, которых раньше я не брала в рот вообще. Но как-то в ресторане, и другой раз в гостях попробовала то один, то другой, и влюбилась. Мужу тоже понравились. Итак, супы у нас идут по цвету.
1. Тыквенный - оранжевый, притягивание солнца.
Сварить нарезанные кусками тыкву, батат, морковку, корень петрушки или сельдерея (на все про все минут 15), добавить целую небольшую луковицу, приправы (копченую паприку, хмели-сунели), поварить минуты 3-4, затем добавить розовую чечевицу и поварить ее еще 1-2 минуты. Когда немного остынет, измельчить в блендере. Подавать со сливками (10-15%) или сметаной и посыпать тыквенными семечками.
2. Из брокколи - зеленый, воспоминание о весенней траве.
Сварить нарезанные кусками цветную капусту, картошку, корень петрушки, через 10 минут добавить брокколи и пару стеблей сельдерея, через 5 минут добавить приправы (чеснок, хмели-сунели или базилик, молотый английский черный перец) и варить еще 5 минут. По остывании измельчить блендером, подавать со сливками или сметаной и тыквенными семечками, можно с гренками.
3. Гороховый - темно-зеленый.
Замочить
Суп врача-стоматолога из Венгрии.
Поджарить лук, пока он не станет прозрачным
Добавить 3 зубчика чеснока
Добавить тертую морковку, тертый кабачок, 2-3 стебля сельдерея, потушить
Добавить маленькую коробочку томатной пасты, черный перец, сладкую паприку, куркуму, кумин или зиру, 3/4 стакана бургуля, он же булгур, и полтора литра воды. Варить час.
Вкус - специфисский! Очень, очень рекомендую! И наверняка варить можно не час, а минут 20. А то вон свёклу тоже есть такие, что 2 часа варят, а я максимум 40 минут.
↧
Человек человеку...Мария Махова
Оригинал взят у ![]()
krapusyaв Четверговые рифмы. "Человек человеку..."Мария Махова
— Человек человеку бред, темнота и ад, —
он сказал, — оглянись вокруг, если мне не веришь.
— Нет, — кричу, — человек человеку — сад!
Человек человеку кит, океан и берег!
Человек человеку лето и тёплый дождь,
посмотри, как сверкает солнце в глазах и в сердце!..
— То блестят ножи – человек человеку нож,
и удар под ребро от рождения и до смерти.
Человек человеку рана, дыра и вой,
это волк в настоящем и будущем воплощеньи.
Волк не может без стаи – покинувший стаю волк –
это бомж, это тень, он никто никому — кочевник.
Мы всего лишь осколки времени, пыль, стекло.
Мы разбитые зеркала и маршрут короткий.
— Нет, — кричу, — мы друг другу движенье, полёт, крыло!
И плечо, и надёжный плот, и весло, и лодка!..
Даже если вот так – на грани и через боль,
даже если ушёл на дно, где темно и немо —
всё равно, навсегда – человек человеку – Бог.
Через смерть, через ад – человек человеку – небо.
krapusyaв Четверговые рифмы. "Человек человеку..."Мария Махова— Человек человеку бред, темнота и ад, —
он сказал, — оглянись вокруг, если мне не веришь.
— Нет, — кричу, — человек человеку — сад!
Человек человеку кит, океан и берег!
Человек человеку лето и тёплый дождь,
посмотри, как сверкает солнце в глазах и в сердце!..
— То блестят ножи – человек человеку нож,
и удар под ребро от рождения и до смерти.
Человек человеку рана, дыра и вой,
это волк в настоящем и будущем воплощеньи.
Волк не может без стаи – покинувший стаю волк –
это бомж, это тень, он никто никому — кочевник.
Мы всего лишь осколки времени, пыль, стекло.
Мы разбитые зеркала и маршрут короткий.
— Нет, — кричу, — мы друг другу движенье, полёт, крыло!
И плечо, и надёжный плот, и весло, и лодка!..
Даже если вот так – на грани и через боль,
даже если ушёл на дно, где темно и немо —
всё равно, навсегда – человек человеку – Бог.
Через смерть, через ад – человек человеку – небо.
↧
↧
Перевоспитать партнера
Выходить замуж с мыслью, что "у него, конечно, есть недостатки, но я его перевоспитаю", - вероятно, самая коварная из надежд. Вы никогда его не перевоспитаете. Если вы не манипулятор, но тогда вы станете его не перевоспитывать, а ломать и гнуть, но мы не про это.
Партнер или партнерша все равно останутся такими, какими они вам кажутся сейчас. И их недостатки станут только усиливаться с возрастом, а ваше раздражение расти. И вы превратитесь врыбужену-пилу и выгрызете у него мозг...
С другой стороны, если в семье относительная гармония, то со временем люди становятся похожими друг на друга.
И, наконец, всегда есть исключения из правил, и вот об одном таком я и хочу вам рассказать.
Один молодой симпатичный мужчина, отец двух маленьких детей, пришел на вечеринку к другу и увидел там молодую красивую женщину. Она на него даже не смотрела ("Стану я еще смотреть на женатика, да еще с детьми!"), а он очень даже засмотрелся. И настолько проникся к ней чувствами, что быстренько развелся с женой (та тут же выскочила замуж за другого), бросил престижную работу в столице и переехал в свой родной город, где жила наша молодая красивая женщина. Тут он быстренько нашел менее престижную, но не менее денежную работу и продолжил ухаживать за дамой своего сердца, в чем и преуспел.
Он был человеком честным, прямым, трудолюбивым, образованным, но настоящим невежей. Когда у них родилась дочка, он привозил молодой жене своих первых детей-дошкольников, а сам уезжал на весь день. Домом и его обустройством он не занимался. В присутствии гостей и малолетней дочери он на вопрос жены, куда он собрался среди бела дня ехать, мог грубо ответить: "К любовнице!"
Жена же была исключительно мягким, деликатным, добросердечным существом, и такая грубость и наглость ее больно ранила.
Пока они жили то у его матери, то у ее родителей, она терпела. Но когда она оказалась владелицей собственной квартиры, то объяснила ему, как надо себя вести.
Что в дверях надо пропускать жену и дочерей вперед. Что надо спрашивать, что купить из продуктов, покупать и привозить домой. Что нужно предлагать сходить в аптеку, если кто-то болен, помнить о днях рождения и заранее готовить подарки к праздникам. Что если что-то испортилось в доме, нужно это починить. Что нужно предусмотреть, что может понадобиться в поездке и заранее все подготовить.
Видимо, она объяснила ему это очень доходчиво. Потому что встретившись с ними через буквально год или два, мы не могли их обоих узнать. Он превратился в заботливого, предусмотрительного, тихого отца семейства, который только и делал, что спрашивал, удобно ли нам, а не хотим ли мы того и сего, а она язвила по его поводу направо и налево, беспрестанно его подкалывая и чуть ли не издеваясь.
Так как это продолжалось долгие годы, и однажды мы спросили, а не перегибает ли она палку, не стоит ли как-то понежнее относиться к такому образцовому мужу и отцу, каким стал наш бывший неотесанный родственник.
Она была непреклонна. Перевоспитание, видимо, продолжалось.
Другой удачный пример влияния жены на мужа заключался в том, что жена превратила мрачного, нелюдимого и ничем не интересовавшегося мужа в душу компании. Она водила его на концерты и спектакли, внимательно слушала его рассказы о работе, задействовала в деле воспитания сыновей, познакомила с приятными людьми, ставшими их друзьями, и мужчина преобразился.
Обе жены на редкость терпеливы, сдержанны, одна врач, другая педагог. Их мужья прекрасно продвинулись по карьерной лестнице и стали успешными во всех отношениях.
Но это исключение из правила: партнера переделать невозможно!
![]()
Партнер или партнерша все равно останутся такими, какими они вам кажутся сейчас. И их недостатки станут только усиливаться с возрастом, а ваше раздражение расти. И вы превратитесь в
С другой стороны, если в семье относительная гармония, то со временем люди становятся похожими друг на друга.
И, наконец, всегда есть исключения из правил, и вот об одном таком я и хочу вам рассказать.
Один молодой симпатичный мужчина, отец двух маленьких детей, пришел на вечеринку к другу и увидел там молодую красивую женщину. Она на него даже не смотрела ("Стану я еще смотреть на женатика, да еще с детьми!"), а он очень даже засмотрелся. И настолько проникся к ней чувствами, что быстренько развелся с женой (та тут же выскочила замуж за другого), бросил престижную работу в столице и переехал в свой родной город, где жила наша молодая красивая женщина. Тут он быстренько нашел менее престижную, но не менее денежную работу и продолжил ухаживать за дамой своего сердца, в чем и преуспел.
Он был человеком честным, прямым, трудолюбивым, образованным, но настоящим невежей. Когда у них родилась дочка, он привозил молодой жене своих первых детей-дошкольников, а сам уезжал на весь день. Домом и его обустройством он не занимался. В присутствии гостей и малолетней дочери он на вопрос жены, куда он собрался среди бела дня ехать, мог грубо ответить: "К любовнице!"
Жена же была исключительно мягким, деликатным, добросердечным существом, и такая грубость и наглость ее больно ранила.
Пока они жили то у его матери, то у ее родителей, она терпела. Но когда она оказалась владелицей собственной квартиры, то объяснила ему, как надо себя вести.
Что в дверях надо пропускать жену и дочерей вперед. Что надо спрашивать, что купить из продуктов, покупать и привозить домой. Что нужно предлагать сходить в аптеку, если кто-то болен, помнить о днях рождения и заранее готовить подарки к праздникам. Что если что-то испортилось в доме, нужно это починить. Что нужно предусмотреть, что может понадобиться в поездке и заранее все подготовить.
Видимо, она объяснила ему это очень доходчиво. Потому что встретившись с ними через буквально год или два, мы не могли их обоих узнать. Он превратился в заботливого, предусмотрительного, тихого отца семейства, который только и делал, что спрашивал, удобно ли нам, а не хотим ли мы того и сего, а она язвила по его поводу направо и налево, беспрестанно его подкалывая и чуть ли не издеваясь.
Так как это продолжалось долгие годы, и однажды мы спросили, а не перегибает ли она палку, не стоит ли как-то понежнее относиться к такому образцовому мужу и отцу, каким стал наш бывший неотесанный родственник.
Она была непреклонна. Перевоспитание, видимо, продолжалось.
Другой удачный пример влияния жены на мужа заключался в том, что жена превратила мрачного, нелюдимого и ничем не интересовавшегося мужа в душу компании. Она водила его на концерты и спектакли, внимательно слушала его рассказы о работе, задействовала в деле воспитания сыновей, познакомила с приятными людьми, ставшими их друзьями, и мужчина преобразился.
Обе жены на редкость терпеливы, сдержанны, одна врач, другая педагог. Их мужья прекрасно продвинулись по карьерной лестнице и стали успешными во всех отношениях.
Но это исключение из правила: партнера переделать невозможно!
↧
В Фейсбук я не захожу, поэтому тут
Искусство молчания, вот ворота ведущие в рай.
Я поднимал глаза все выше и выше
Вот окна второго этажа.
Вот мачта
Вот просто небо
Вот рай
и бог в раю с лицом как у меня
Да я подобен человеку
А человек подобен богу
А бог подобен миру
А дерево, трава, цветок и лист
начало жизни.
Трава подобна камню
Но камень разбивается в песок
Песок земле подобен
А в землю мертвое стремится
Земля дает росток
И собирая влагу
Зеленой глиной
Лежит на берегах реки
Мы собираем эту глину
И лепим человечков
И человек был создан богом
Из земли и глины
Да, человек земле подобен
Земля подобна миру
А мир подобен богу.
И я
поднимаю глаза все выше и выше
Вижу, что я создан по образу и подобию Божьему
И я брожу в раю
И никого там нету
И я кричу: А где же бог
И бог мне говорит:
Бог- это я.
***
Мне жалко что я не зверь,
бегающий по синей дорожке,
говорящий себе поверь,
а другому себе подожди немножко,
мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев.
Мне жалко что я не звезда,
бегающая по небосводу,
в поисках точного гнезда
она находит себя и пустую земную воду,
никто не слыхал чтобы звезда издавала скрип,
ее назначение ободрять собственным молчанием рыб.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне жалко что я не крыша,
распадающаяся постепенно,
которую дождь размачивает,
у которой смерть не мгновенна.
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я неточен.
Многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи.
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Мне жалко что я не чаша,
мне не нравится что я не жалость.
Мне жалко что я не роща,
которая листьями вооружалась.
Мне трудно что я с минутами,
меня они страшно запутали.
Мне невероятно обидно
что меня по-настоящему видно.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне страшно что я двигаюсь
не так как жуки жуки,
как бабочки и коляски
и как жуки пауки.
Мне страшно что я двигаюсь
непохоже на червяка,
червяк прорывает в земле норы,
заводя с землей разговоры.
Земля где твои дела,
говорит ей холодный червяк,
а земля распоряжаясь покойниками,
может быть в ответ молчит,
она знает что все не так
Мне трудно что я с минутами,
они меня страшно запутали.
Мне страшно что я не трава трава,
мне страшно что я не свеча.
Мне страшно что я не свеча трава,
на это я отвечал,
и мигом качаются дерева.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не замечаю что они различны,
что каждая живет однажды.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не вижу что они усердно
стараются быть похожими.
Я вижу искаженный мир,
я слышу шепот заглушенных лир,
и тут за кончик буквы взяв,
я поднимаю слово шкаф,
теперь я ставлю шкаф на место,
он вещества крутое тесто
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я не точен,
многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев,
мне жалко что на этих листьях
я не увижу незаметных слов,
называющихся случай, называющихся
бессмертие, называющихся вид основ
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мне страшно что всё приходит в ветхость,
и я по сравнению с этим не редкость.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Кругом как свеча возрастает трава,
и мигом качаются дерева.
Мне жалко что я семя,
мне страшно что я не тучность.
Червяк ползет за всеми,
он несет однозвучность.
Мне страшно что я неизвестность,
мне жалко что я не огонь.
↧
Выставка Яёи Кусамы в Тель Авиве
"Занимайтесь любовью, а не войной!"
Яёи Кусама
В октябре месяце моя коллега спросила меня, собираюсь ли я на выставку японской художницы в Тель Авивский музей. Я живо заинтересовалась, что за выставка, так как некоторые члены моей семьи неровно дышат к японскому искусству. "Да ты что! Туда нужно записываться заранее, иначе не попадешь!" - воскликнула моя коллега. Я немедленно открыла сайт музея и - в октябре! - получила возможность записаться на 9 февраля на 14.30...
![]()
Тель Авивский художественный музей
Такие толпы посетителей в этом музее я видела только на выставке семейства Брейгелей, кажется, в 2012 году. Причем самых разных возрастов: старушки и дети, молодые и пожилые, парами, семьями, организованными группами с гидом и со стульчиками...
Коллега предупредила меня, что там стоят очереди, чтобы на 30 секунд (!!!) зайти в несколько небольших помещений с инсталляциями. "Это что, новый Рафаэль или Леонардо?" - спросила я. "Не в том дело, - пояснила она. - Если там задержаться более, чем на 30 секунд, то можно тронуться умом".
![]()
По аналогии с Казимиром Малевичем, которого все знают по "Черному квадрату"и с Филиппом Малявиным, прославившимся своими "красными бабами", выдающуюся японскую художницу Яёи Кусаму легко запомнить как "художницу в горошек". Японское искусство вообще подчеркнуто декоративно, произведения Яёи Кусамы декоративны, так сказать, в квадрате, и главным лейтмотивом ее творчества выступает рисунок в горошек.
![]()
![]()
![]()
![]()
История с горошком коренится в детстве художницы. Многим детям, вероятно, известен эффект, когда очень долго смотришь на какую-нибудь пеструю поверхность, например, на поверхность в горошек, а отведя взгляд, все вокруг начинаешь видеть в тот же самый горошек. Так произошло и с Яёи Кусамой. Но если обычный ребенок быстро забывает об этом, то не так случилось с несчастной Яёи. Горошек буквально преследовал ее видение, и, будучи амбициозной, она сделала из него свой собственный бренд. Иными словами, если принять версию, что искусство - отражение действительности, то действительность перед Яёи Кусамой представала именно в горошек, и именно ее она и запечатлевала.
![]()
Присмотритесь: тут внизу "ковер"из сухих макарон
![]()
Опять же: другой, менее амбициозный человек, обнаружив у себя склонность к декорированию предметов в горошек, устроился бы на фабрику тканей и производил бы красивые ткани для платьев, блузок и юбок, занавески, покрывал бы горошком посуду, обои, поверхности зданий и прочая и прочая. Но Яёи Кусаме удалось сделать головокружительную карьеру в искусстве второй половины ХХ века. Она стала предвестником и представителем минимализма, в ее творчестве присутствует абстрактный экспрессионизм, сюрреализм, поп-арт и ар-брют (направление в изобразительном искусстве середины ХХ века, термин введен французским художником Жаном Дюбюффев 1945 году для обозначения собранной им коллекции картин, исполненных душевнобольными, детьми, внеевропейскими «дикарями» и примитивистами. В 1945 году он впервые употребил в отношении картин из психдиспансера термин «ар-брют» — art brut, «грубое искусство». Он был твердо убежден, что именно такое искусство максимально честно и лишено налета стереотипов. Работы несут спонтанный характер, не зависят от культурных шаблонов. Ар брют не считается с конвенциями правдоподобия, живописной перспективы и условных масштабов).
![]()
Яёи Кусама в детстве
Яёи Кусама (Yayoi Kusama) родилась в 1929 году в городе Мацумото. Мать применяла к ней физическое насилие, что сказалось на психике Яёи. Галлюцинации, навязчивые и суицидальные мысли появились у неё с детства. По совету психиатра Кусама занялась рисованием.
Проучившись в Школе искусств и ремёсел в Киото, она заинтересовалась европейским и американским авангардом, а в 1957 году переехала в Нью-Йорк. Амбициозная художница с историей психической болезни быстро создала себе яркий публичный имидж. В Штатах она стремительно завоевала репутацию лидера авангардного движения.
Контакты в мире искусства настойчивой Кусаме помогла завести Джорджия О’Киф: Кусама начала переписываться с известной художницей, когда ещё жила в Японии, и присылала ей свои акварели почтой. «Экзотическая азиатка» вызывала любопытство у нью-йоркской богемы, поэтому Кусама легко обзавелась кругом приятелей — среди них был Энди Уорхол, Дональд Джадд, Джозеф Корнелл и другие, - пишет![]()
wildgrassв своем посте о выставке художницы в Тель Авиве.
![]()
Поначалу ей пришлось нелегко. Кусама сняла квартиру без отопления, ей едва хватала денег на краски, а в холода она иногда вставала по ночам и рисовала, чтобы не замёрзнуть (...) Кусама стремительно заработала репутацию амбициозной и эксцентричной современной художницы и очень скоро стала одним из лидеров авангардизма. Она устраивала хеппенинги на Бруклинском мосту и в Центральном парке, организовывала художественные протестные акции против Вьетнамской войны. Время от времени художница шокировала нью-йоркских прохожих самодельными нарядами флюоресцентных цветов, японскими традиционными костюмами и безумными аксессуарами, например, шляпой, декорированной фаллосами, или зонтом, украшенным огромными цветами снаружи и внутри.
![]()
Перформанс Яёи Кусамы на Бруклинском мосту, 1968.
В 1968-м году она организовала антивоенный перфоманс на Бруклинском мосту под названием Self-Obliteration. Anatomic Explosion-Anti-War («Самоуничтожение. Анатомический антивоенный взрыв»), для участия в котором пригласила представительниц ЛГБТ. Художница украсила обнажённые тела протестующих фирменным узором. Парни подняли транспарант с названием перфоманса, а девушки встали посередине моста и поцеловались. Акция вызвала международный скандал; дело дошло до того, что в Киотской школе, где училась художница, потребовали вычеркнуть её имя из списка выдающихся выпускников. На родине к Кусаме относились крайне негативно и называли «бесстыдницей».
Это был не первый и не последний такой перфоманс. Дошло до того, что художницу арестовали и посадили в тюрьму на год. В тюрьме произошёл любопытный случай: один из служащих признался в своей глубочайшей симпатии художнице. Большой поклонник её творчества, он, будучи не в силах помочь ей, принёс ей в камеру большой торт. Позже задержанная из соседней камеры попросила Яёи пригласить её для участия в каком-нибудь перфомансе, - пишет sovremennoe-iskusstvo.ru.
![]()
В 1966 году Кусама приняла неофициальное участие в Венецианской биеннале с инсталляцией Narcissus Garden («Сад Нарцисса»). «Сад» представлял собой небольшую лужайку, усеянную 1500 зеркальными шариками, над которыми возвышался транспарант «Ваш нарциссизм на продажу». Художницу не включили в программу фестиваля, и её инсталляция была своеобразным укором, насмешкой над снобизмом элиты. «Сад Нарцисса» расположился в непосредственной близости от входа в здание, где проходила биеннале, и Яёи пыталась продавать шарики по 1,200 лир за штуку, что эквивалентно двум долларам. В тот день она намеренно облачилась в золотое кимоно с цветастым оби (поясом), тем самым подчёркивая и противопоставляя белым мужчинам свою инаковость, свою идентичность японской женщины. Через некоторое время художницу задержала полиция, однако её художественный жест привлёк внимание международной прессы.
В 1968 году Кусама снялась в короткометражном фильме Джуда Йелкута в роли самой себя Kusama’s Self-Obliteration («Самоуничтожение Кусамы»). Он был снят в Вудстоке, Нью-Йоркской колонии хиппи. Лента получила престижные награды на Четвёртом Международном Соревновании Экспериментального Кино (Fourth International Explerimental Film Competition) в Бельгии и на Фестивале Энн Арбор (Ann Arbor Film Festival).
Шарики были и на Тель Авивской выставке.
![]()
![]()
В этих шариках поневоле отражается рядом стоящий, шариков много, и везде отражаешься ты, отсюда и "нарциссизм".
Её инсталляции и скульптуры тех лет не менее провокативны. Художница начала покрывать предметы фаллическими выступами. Одна из таких работ – Infinity Mirror Room – Phalli’s Field («Бесконечная зеркальная комната – фаллическое поле) 1965 года. Критики увидели в этих циклах пародию на патриархальный фаллоцентризм, а также размышления на тему сексуальности и [сексуальной] идентичности. Сама художница признавалась, что испытывает страх перед гениталиями.
Фаллосов хватает и на нынешней выставке. В самом начале ты стоишь в длиннейшей очереди, чтобы на 30 секунд пройти в крошечную зеркальную комнату, где все утыкано надутыми как воздушные шарики белыми фаллосами в красный горошек, бесконечно отражающимися в зеркалах. Это очень празднично и красиво.
![]()
![]()
А сама очередь извивается вокруг инсталляции, созданной из женских туфелек и белых фаллосов. Это убого и вызывает недоумение.
![]()
Также есть зал, в котором представлены гигантские надутые розовые фаллосы в черный горошек, некоторые из них извиваются наподобие драконьих хвостов.
![]()
![]()
В 1973 в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья Кусама вернулась в Японию. Врачи обнаружили у неё диффузный зоб и миому матки. После выздоровления художница стала арт-дилером и занялась продажей работ западных художников. Однако нефтяной кризис 1973-го и последующая за ним рецессия фактически уничтожили японский арт-рынок, и карьера Яёи оказалась разрушена, едва начавшись.
Начиная с марта 1977 года, женщина становится постоянным резидентом клиники Сейва (Seiwa), куда её поместили по собственному желанию в связи с синдромом навязчивых состояний. О художнице забыли до конца 80-х годов. Однако даже в клинике она продолжала заниматься творчеством и увлеклась писательством. Она издала целый ряд поэтических сборников и романов, некоторые из которых завоевали престижные награды. Так, роман «The Hustlers Grotto of Christopher Street» получил премию Tenth Literary Award от журнала Yasei Jidai в номинации «дебютирующий писатель». Кусаме позволили открыть собственную мастерскую в непосредственной близости от психиатрической лечебницы и назначили нескольких помощников.
![]()
Художница среди своих произведений
90-е годы стали периодом настоящего триумфа. Кусама трижды удостаивалась чести представлять Японию на Венецианской биеннале – в 1993, 1998 и 1999 годах. Выставки художницы стали открываться одна за другой по всему миру. В 1994 году она украсила станцию метро в Лиссабоне. К началу нулевых Кусама – обладательница множества престижнейших наград в области искусства и литературы, в 2006 она стала первой женщиной Японии, получившей Императорскую премию. В 2008 году одна из её работ, живописное полотно «Абстракция №2», была продана на аукционе Christie’s за 5,1 миллиона долларов.
Итак, горошек, фаллосы, и еще одна тема Яёи Кусамы - тыквы. Одна из ее выставок называлась "Моя бесконечная любовь к тыквам". Тыквы действительно восхитительные. Тут и ее излюбленный цвет - желтый, и горошек вовсе не мешает восприятию.
![]()
![]()
Тель Авивская выставка ретроспективная, здесь собрано ее творчество (хотя и не все из лучшего, к сожалению) за долгие годы. Все начинается с ранних ее рисунков, поначалу более традиционных.
Из раннего.
![]()
![]()
![]()
Со стенда черно-белых рисунков, из зала с зеркальными шарами.
![]()
![]()
![]()
![]()
![]()
![]()
Одна из картин напомнила мне фрагмент необычного дома в Рамат Гане (1990), что свидетельствует о влиянии Японии на архитектора Цви Хеккера:
![]()
Менее интересна стена с цветными рисунками. Да, это примитивизм, но хотелось бы чего-нибудь более впечатляющего.
![]()
![]()
![]()
Еще одна зеркальная комната:![]()
(Фото не мое, но точное)
Кульминацией выставки является, безусловно, зеркальная комната с калейдоскопически меняющимся цветом. Он производит впечатление панорамы большого города, освещенного разноцветными огнями. Там находишься как в сказке. Я сделала видео, но при загрузке в гугл-альбом его качество снизилось до неприличия. Поэтому дам просто несколько фотографий.
![]()
![]()
![]()
Совершенно понятно, что при долгом нахождении в этом зеркальном помещении человек почувствует себя не совсем хорошо. Но с середины ХХ века человечество искало новых ощущений, в том числе и выходящих за рамки нормы.
К сожалению, что на Тель Авивской выставке были представлены не самые лучшие работы художницы, и представлены они были не самым выгодным образом. Даже на репродукциях можно легко найти более интересные работы, чем те, которые мы имели возможность посмотреть. Приведу несколько примеров.
![]()
Эта и две следующие фотографии взяты из https://www.interior.ru/art/8922-yai-kusama-bolishe-chem-iskusstvo.html
![]()
Даже фаллосы в виде хвостов драконов могут произвести гораздо более сильное впечатление:
![]()
![]()
ОТСЮДА
![]()
Ныне КАЖДОЕ УТРО 92-ЛЕТНЯЯ СТАРУШКА В ОРАНЖЕВОМ ПАРИКЕ и экстравагантном наряде в горошек выходит из психиатрической больницы в токийском районе Синдзюку и преодолевает два квартала. Цель прогулки, которая всё чаще проходит не пешком, а на коляске, — студия, где японка несколько часов покрывает холсты психоделическими полосками и пятнами. Каждый день художница работает, раздаёт задания ассистентам, делает небольшой перерыв, чтобы позвонить лучшему другу, а вечером отправляется обратно в больницу, где её ждут медсёстры и соседи-пациенты. Так проходит большинство дней Яёи Кусамы — одной из самых известных и трудоспособных художниц мира, выставки которой собирают миллионы посетителей, - пишет Ксюша Петрова.
![]()
В 1960-х Кусаму называли «позором города», а её имя даже стёрли из списка выпускников школы — теперь же школьники Мацумото изучают работы Кусамы на уроках. У нее теперь есть собственный музей, пятиэтажное здание.
![]()
В любом случае мы были счастливы посетить интересную выставку и спасибо организаторам, что, несмотря на эпидемию, она состоялась.
Яёи Кусама
В октябре месяце моя коллега спросила меня, собираюсь ли я на выставку японской художницы в Тель Авивский музей. Я живо заинтересовалась, что за выставка, так как некоторые члены моей семьи неровно дышат к японскому искусству. "Да ты что! Туда нужно записываться заранее, иначе не попадешь!" - воскликнула моя коллега. Я немедленно открыла сайт музея и - в октябре! - получила возможность записаться на 9 февраля на 14.30...
Тель Авивский художественный музей
Такие толпы посетителей в этом музее я видела только на выставке семейства Брейгелей, кажется, в 2012 году. Причем самых разных возрастов: старушки и дети, молодые и пожилые, парами, семьями, организованными группами с гидом и со стульчиками...
Коллега предупредила меня, что там стоят очереди, чтобы на 30 секунд (!!!) зайти в несколько небольших помещений с инсталляциями. "Это что, новый Рафаэль или Леонардо?" - спросила я. "Не в том дело, - пояснила она. - Если там задержаться более, чем на 30 секунд, то можно тронуться умом".
По аналогии с Казимиром Малевичем, которого все знают по "Черному квадрату"и с Филиппом Малявиным, прославившимся своими "красными бабами", выдающуюся японскую художницу Яёи Кусаму легко запомнить как "художницу в горошек". Японское искусство вообще подчеркнуто декоративно, произведения Яёи Кусамы декоративны, так сказать, в квадрате, и главным лейтмотивом ее творчества выступает рисунок в горошек.
История с горошком коренится в детстве художницы. Многим детям, вероятно, известен эффект, когда очень долго смотришь на какую-нибудь пеструю поверхность, например, на поверхность в горошек, а отведя взгляд, все вокруг начинаешь видеть в тот же самый горошек. Так произошло и с Яёи Кусамой. Но если обычный ребенок быстро забывает об этом, то не так случилось с несчастной Яёи. Горошек буквально преследовал ее видение, и, будучи амбициозной, она сделала из него свой собственный бренд. Иными словами, если принять версию, что искусство - отражение действительности, то действительность перед Яёи Кусамой представала именно в горошек, и именно ее она и запечатлевала.
Присмотритесь: тут внизу "ковер"из сухих макарон
Опять же: другой, менее амбициозный человек, обнаружив у себя склонность к декорированию предметов в горошек, устроился бы на фабрику тканей и производил бы красивые ткани для платьев, блузок и юбок, занавески, покрывал бы горошком посуду, обои, поверхности зданий и прочая и прочая. Но Яёи Кусаме удалось сделать головокружительную карьеру в искусстве второй половины ХХ века. Она стала предвестником и представителем минимализма, в ее творчестве присутствует абстрактный экспрессионизм, сюрреализм, поп-арт и ар-брют (направление в изобразительном искусстве середины ХХ века, термин введен французским художником Жаном Дюбюффев 1945 году для обозначения собранной им коллекции картин, исполненных душевнобольными, детьми, внеевропейскими «дикарями» и примитивистами. В 1945 году он впервые употребил в отношении картин из психдиспансера термин «ар-брют» — art brut, «грубое искусство». Он был твердо убежден, что именно такое искусство максимально честно и лишено налета стереотипов. Работы несут спонтанный характер, не зависят от культурных шаблонов. Ар брют не считается с конвенциями правдоподобия, живописной перспективы и условных масштабов).
Яёи Кусама в детстве
Яёи Кусама (Yayoi Kusama) родилась в 1929 году в городе Мацумото. Мать применяла к ней физическое насилие, что сказалось на психике Яёи. Галлюцинации, навязчивые и суицидальные мысли появились у неё с детства. По совету психиатра Кусама занялась рисованием.
Проучившись в Школе искусств и ремёсел в Киото, она заинтересовалась европейским и американским авангардом, а в 1957 году переехала в Нью-Йорк. Амбициозная художница с историей психической болезни быстро создала себе яркий публичный имидж. В Штатах она стремительно завоевала репутацию лидера авангардного движения.
Контакты в мире искусства настойчивой Кусаме помогла завести Джорджия О’Киф: Кусама начала переписываться с известной художницей, когда ещё жила в Японии, и присылала ей свои акварели почтой. «Экзотическая азиатка» вызывала любопытство у нью-йоркской богемы, поэтому Кусама легко обзавелась кругом приятелей — среди них был Энди Уорхол, Дональд Джадд, Джозеф Корнелл и другие, - пишет
wildgrassв своем посте о выставке художницы в Тель Авиве.
Поначалу ей пришлось нелегко. Кусама сняла квартиру без отопления, ей едва хватала денег на краски, а в холода она иногда вставала по ночам и рисовала, чтобы не замёрзнуть (...) Кусама стремительно заработала репутацию амбициозной и эксцентричной современной художницы и очень скоро стала одним из лидеров авангардизма. Она устраивала хеппенинги на Бруклинском мосту и в Центральном парке, организовывала художественные протестные акции против Вьетнамской войны. Время от времени художница шокировала нью-йоркских прохожих самодельными нарядами флюоресцентных цветов, японскими традиционными костюмами и безумными аксессуарами, например, шляпой, декорированной фаллосами, или зонтом, украшенным огромными цветами снаружи и внутри.
Перформанс Яёи Кусамы на Бруклинском мосту, 1968.
В 1968-м году она организовала антивоенный перфоманс на Бруклинском мосту под названием Self-Obliteration. Anatomic Explosion-Anti-War («Самоуничтожение. Анатомический антивоенный взрыв»), для участия в котором пригласила представительниц ЛГБТ. Художница украсила обнажённые тела протестующих фирменным узором. Парни подняли транспарант с названием перфоманса, а девушки встали посередине моста и поцеловались. Акция вызвала международный скандал; дело дошло до того, что в Киотской школе, где училась художница, потребовали вычеркнуть её имя из списка выдающихся выпускников. На родине к Кусаме относились крайне негативно и называли «бесстыдницей».
Это был не первый и не последний такой перфоманс. Дошло до того, что художницу арестовали и посадили в тюрьму на год. В тюрьме произошёл любопытный случай: один из служащих признался в своей глубочайшей симпатии художнице. Большой поклонник её творчества, он, будучи не в силах помочь ей, принёс ей в камеру большой торт. Позже задержанная из соседней камеры попросила Яёи пригласить её для участия в каком-нибудь перфомансе, - пишет sovremennoe-iskusstvo.ru.
В 1966 году Кусама приняла неофициальное участие в Венецианской биеннале с инсталляцией Narcissus Garden («Сад Нарцисса»). «Сад» представлял собой небольшую лужайку, усеянную 1500 зеркальными шариками, над которыми возвышался транспарант «Ваш нарциссизм на продажу». Художницу не включили в программу фестиваля, и её инсталляция была своеобразным укором, насмешкой над снобизмом элиты. «Сад Нарцисса» расположился в непосредственной близости от входа в здание, где проходила биеннале, и Яёи пыталась продавать шарики по 1,200 лир за штуку, что эквивалентно двум долларам. В тот день она намеренно облачилась в золотое кимоно с цветастым оби (поясом), тем самым подчёркивая и противопоставляя белым мужчинам свою инаковость, свою идентичность японской женщины. Через некоторое время художницу задержала полиция, однако её художественный жест привлёк внимание международной прессы.
В 1968 году Кусама снялась в короткометражном фильме Джуда Йелкута в роли самой себя Kusama’s Self-Obliteration («Самоуничтожение Кусамы»). Он был снят в Вудстоке, Нью-Йоркской колонии хиппи. Лента получила престижные награды на Четвёртом Международном Соревновании Экспериментального Кино (Fourth International Explerimental Film Competition) в Бельгии и на Фестивале Энн Арбор (Ann Arbor Film Festival).
Шарики были и на Тель Авивской выставке.
В этих шариках поневоле отражается рядом стоящий, шариков много, и везде отражаешься ты, отсюда и "нарциссизм".
Её инсталляции и скульптуры тех лет не менее провокативны. Художница начала покрывать предметы фаллическими выступами. Одна из таких работ – Infinity Mirror Room – Phalli’s Field («Бесконечная зеркальная комната – фаллическое поле) 1965 года. Критики увидели в этих циклах пародию на патриархальный фаллоцентризм, а также размышления на тему сексуальности и [сексуальной] идентичности. Сама художница признавалась, что испытывает страх перед гениталиями.
Фаллосов хватает и на нынешней выставке. В самом начале ты стоишь в длиннейшей очереди, чтобы на 30 секунд пройти в крошечную зеркальную комнату, где все утыкано надутыми как воздушные шарики белыми фаллосами в красный горошек, бесконечно отражающимися в зеркалах. Это очень празднично и красиво.
А сама очередь извивается вокруг инсталляции, созданной из женских туфелек и белых фаллосов. Это убого и вызывает недоумение.
Также есть зал, в котором представлены гигантские надутые розовые фаллосы в черный горошек, некоторые из них извиваются наподобие драконьих хвостов.
В 1973 в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья Кусама вернулась в Японию. Врачи обнаружили у неё диффузный зоб и миому матки. После выздоровления художница стала арт-дилером и занялась продажей работ западных художников. Однако нефтяной кризис 1973-го и последующая за ним рецессия фактически уничтожили японский арт-рынок, и карьера Яёи оказалась разрушена, едва начавшись.
Начиная с марта 1977 года, женщина становится постоянным резидентом клиники Сейва (Seiwa), куда её поместили по собственному желанию в связи с синдромом навязчивых состояний. О художнице забыли до конца 80-х годов. Однако даже в клинике она продолжала заниматься творчеством и увлеклась писательством. Она издала целый ряд поэтических сборников и романов, некоторые из которых завоевали престижные награды. Так, роман «The Hustlers Grotto of Christopher Street» получил премию Tenth Literary Award от журнала Yasei Jidai в номинации «дебютирующий писатель». Кусаме позволили открыть собственную мастерскую в непосредственной близости от психиатрической лечебницы и назначили нескольких помощников.
Художница среди своих произведений
90-е годы стали периодом настоящего триумфа. Кусама трижды удостаивалась чести представлять Японию на Венецианской биеннале – в 1993, 1998 и 1999 годах. Выставки художницы стали открываться одна за другой по всему миру. В 1994 году она украсила станцию метро в Лиссабоне. К началу нулевых Кусама – обладательница множества престижнейших наград в области искусства и литературы, в 2006 она стала первой женщиной Японии, получившей Императорскую премию. В 2008 году одна из её работ, живописное полотно «Абстракция №2», была продана на аукционе Christie’s за 5,1 миллиона долларов.
Итак, горошек, фаллосы, и еще одна тема Яёи Кусамы - тыквы. Одна из ее выставок называлась "Моя бесконечная любовь к тыквам". Тыквы действительно восхитительные. Тут и ее излюбленный цвет - желтый, и горошек вовсе не мешает восприятию.
Тель Авивская выставка ретроспективная, здесь собрано ее творчество (хотя и не все из лучшего, к сожалению) за долгие годы. Все начинается с ранних ее рисунков, поначалу более традиционных.
Из раннего.
Со стенда черно-белых рисунков, из зала с зеркальными шарами.
Одна из картин напомнила мне фрагмент необычного дома в Рамат Гане (1990), что свидетельствует о влиянии Японии на архитектора Цви Хеккера:
Менее интересна стена с цветными рисунками. Да, это примитивизм, но хотелось бы чего-нибудь более впечатляющего.
Еще одна зеркальная комната:
Кульминацией выставки является, безусловно, зеркальная комната с калейдоскопически меняющимся цветом. Он производит впечатление панорамы большого города, освещенного разноцветными огнями. Там находишься как в сказке. Я сделала видео, но при загрузке в гугл-альбом его качество снизилось до неприличия. Поэтому дам просто несколько фотографий.
Совершенно понятно, что при долгом нахождении в этом зеркальном помещении человек почувствует себя не совсем хорошо. Но с середины ХХ века человечество искало новых ощущений, в том числе и выходящих за рамки нормы.
К сожалению, что на Тель Авивской выставке были представлены не самые лучшие работы художницы, и представлены они были не самым выгодным образом. Даже на репродукциях можно легко найти более интересные работы, чем те, которые мы имели возможность посмотреть. Приведу несколько примеров.
Эта и две следующие фотографии взяты из https://www.interior.ru/art/8922-yai-kusama-bolishe-chem-iskusstvo.html
Даже фаллосы в виде хвостов драконов могут произвести гораздо более сильное впечатление:
ОТСЮДА
Ныне КАЖДОЕ УТРО 92-ЛЕТНЯЯ СТАРУШКА В ОРАНЖЕВОМ ПАРИКЕ и экстравагантном наряде в горошек выходит из психиатрической больницы в токийском районе Синдзюку и преодолевает два квартала. Цель прогулки, которая всё чаще проходит не пешком, а на коляске, — студия, где японка несколько часов покрывает холсты психоделическими полосками и пятнами. Каждый день художница работает, раздаёт задания ассистентам, делает небольшой перерыв, чтобы позвонить лучшему другу, а вечером отправляется обратно в больницу, где её ждут медсёстры и соседи-пациенты. Так проходит большинство дней Яёи Кусамы — одной из самых известных и трудоспособных художниц мира, выставки которой собирают миллионы посетителей, - пишет Ксюша Петрова.
В 1960-х Кусаму называли «позором города», а её имя даже стёрли из списка выпускников школы — теперь же школьники Мацумото изучают работы Кусамы на уроках. У нее теперь есть собственный музей, пятиэтажное здание.
В любом случае мы были счастливы посетить интересную выставку и спасибо организаторам, что, несмотря на эпидемию, она состоялась.
↧
Иосиф Бродский об актуальных событиях
Генерал! Наши карты — дерьмо. Я пас.
Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге.
И Экватор шире, чем ваш лампас.
Потому что фронт, генерал, на Юге.
На таком расстояньи любой приказ
превращается рацией в буги-вуги.
Генерал! Ералаш перерос в бардак.
Бездорожье не даст подвести резервы
и сменить белье: простыня — наждак;
это, знаете, действует мне на нервы.
Никогда до сих пор, полагаю, так
не был загажен алтарь Минервы.
Генерал! Мы так долго сидим в грязи,
что король червей загодя ликует,
и кукушка безмолвствует. Упаси,
впрочем, нас услыхать, как она кукует.
Я считаю, надо сказать мерси,
что противник не атакует.
Наши пушки уткнулись стволами вниз,
ядра размякли. Одни горнисты,
трубы свои извлекая из
чехлов, как заядлые онанисты,
драют их сутками так, что вдруг
те исторгают звук.
Офицеры бродят, презрев устав,
в галифе и кителях разной масти.
Рядовые в кустах на сухих местах
предаются друг с другом постыдной страсти,
и краснеет, спуская пунцовый стяг,
наш сержант-холостяк.
Генерал! Я сражался всегда, везде,
как бы ни были шансы малы и шатки.
Я не нуждался в другой звезде,
кроме той, что у вас на шапке.
Но теперь я как в сказке о том гвозде:
вбитом в стену, лишенном шляпки.
Генерал! К сожалению, жизнь — одна.
Чтоб не искать доказательств вящих,
нам придется испить до дна
чашу свою в этих скромных чащах:
жизнь, вероятно, не так длинна,
чтоб откладывать худшее в долгий ящик.
Генерал! Только душам нужны тела.
Души ж, известно, чужды злорадства,
и сюда нас, думаю, завела
не стратегия даже, но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.
Генерал! И теперь у меня — мандраж.
Не пойму, отчего: от стыда ль, от страха ль?
От нехватки дам? Или просто — блажь?
Не помогает ни врач, ни знахарь.
Оттого, наверно, что повар ваш
не разбирает, где соль, где сахар.
Генерал! Я боюсь, мы зашли в тупик.
Это — месть пространства косой сажени.
Наши пики ржавеют. Наличье пик —
это еще не залог мишени.
И не двинется тень наша дальше нас
даже в закатный час.
Генерал! Вы знаете, я не трус.
Выньте досье, наведите справки.
К пуле я безразличен. Плюс
я не боюсь ни врага, ни ставки.
Пусть мне прилепят бубновый туз
между лопаток — прошу отставки!
Я не хочу умирать из-за
двух или трех королей, которых
я вообще не видал в глаза
(дело не в шорах, но в пыльных шторах).
Впрочем, и жить за них тоже мне
неохота. Вдвойне.
Генерал! Мне все надоело. Мне
скучен крестовый поход. Мне скучен
вид застывших в моем окне
гор, перелесков, речных излучин.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.
Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю.
Птиц не видать, но они слышны.
Снайпер, томясь от духовной жажды,
то ли приказ, то ль письмо жены,
сидя на ветке, читает дважды,
и берет от скуки художник наш
пушку на карандаш.
Генерал! Только Время оценит вас,
ваши Канны, флеши, каре, когорты.
В академиях будут впадать в экстаз;
ваши баталии и натюрморты
будут служить расширенью глаз,
взглядов на мир и вообще аорты.
Генерал! Я вам должен сказать, что вы
вроде крылатого льва при входе
в некий подъезд. Ибо вас, увы,
не существует вообще в природе.
Нет, не то чтобы вы мертвы
или же биты — вас нет в колоде.
Генерал! Пусть меня отдадут под суд!
Я вас хочу ознакомить с делом:
сумма страданий дает абсурд;
пусть же абсурд обладает телом!
И да маячит его сосуд
чем-то черным на чем-то белом.
Генерал, скажу вам еще одно:
Генерал! Я взял вас для рифмы к слову
«умирал» — что было со мною, но
Бог до конца от зерна полову
не отделил, и сейчас ее
употреблять — вранье.
На пустыре, где в ночи горят
два фонаря и гниют вагоны,
наполовину с себя наряд
сняв шутовской и сорвав погоны,
я застываю, встречая взгляд
камеры Лейц или глаз Горгоны.
Ночь. Мои мысли полны одной
женщиной, чудной внутри и в профиль.
То, что творится сейчас со мной,
ниже небес, но превыше кровель.
То, что творится со мной сейчас,
не оскорбляет вас.
Генерал! Вас нету, и речь моя
обращена, как обычно, ныне
в ту пустоту, чьи края — края
некой обширной, глухой пустыни,
коей на картах, что вы и я
видеть могли, даже нет в помине.
Генерал! Если все-таки вы меня
слышите, значит, пустыня прячет
некий оазис в себе, маня
всадника этим; а всадник, значит,
я; я пришпориваю коня;
конь, генерал, никуда не скачет.
Генерал! Воевавший всегда как лев,
я оставляю пятно на флаге.
Генерал, даже карточный домик — хлев.
Я пишу вам рапорт, припадаю к фляге.
Для переживших великий блеф
жизнь оставляет клочок бумаги.
1968
Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге.
И Экватор шире, чем ваш лампас.
Потому что фронт, генерал, на Юге.
На таком расстояньи любой приказ
превращается рацией в буги-вуги.
Генерал! Ералаш перерос в бардак.
Бездорожье не даст подвести резервы
и сменить белье: простыня — наждак;
это, знаете, действует мне на нервы.
Никогда до сих пор, полагаю, так
не был загажен алтарь Минервы.
Генерал! Мы так долго сидим в грязи,
что король червей загодя ликует,
и кукушка безмолвствует. Упаси,
впрочем, нас услыхать, как она кукует.
Я считаю, надо сказать мерси,
что противник не атакует.
Наши пушки уткнулись стволами вниз,
ядра размякли. Одни горнисты,
трубы свои извлекая из
чехлов, как заядлые онанисты,
драют их сутками так, что вдруг
те исторгают звук.
Офицеры бродят, презрев устав,
в галифе и кителях разной масти.
Рядовые в кустах на сухих местах
предаются друг с другом постыдной страсти,
и краснеет, спуская пунцовый стяг,
наш сержант-холостяк.
Генерал! Я сражался всегда, везде,
как бы ни были шансы малы и шатки.
Я не нуждался в другой звезде,
кроме той, что у вас на шапке.
Но теперь я как в сказке о том гвозде:
вбитом в стену, лишенном шляпки.
Генерал! К сожалению, жизнь — одна.
Чтоб не искать доказательств вящих,
нам придется испить до дна
чашу свою в этих скромных чащах:
жизнь, вероятно, не так длинна,
чтоб откладывать худшее в долгий ящик.
Генерал! Только душам нужны тела.
Души ж, известно, чужды злорадства,
и сюда нас, думаю, завела
не стратегия даже, но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.
Генерал! И теперь у меня — мандраж.
Не пойму, отчего: от стыда ль, от страха ль?
От нехватки дам? Или просто — блажь?
Не помогает ни врач, ни знахарь.
Оттого, наверно, что повар ваш
не разбирает, где соль, где сахар.
Генерал! Я боюсь, мы зашли в тупик.
Это — месть пространства косой сажени.
Наши пики ржавеют. Наличье пик —
это еще не залог мишени.
И не двинется тень наша дальше нас
даже в закатный час.
Генерал! Вы знаете, я не трус.
Выньте досье, наведите справки.
К пуле я безразличен. Плюс
я не боюсь ни врага, ни ставки.
Пусть мне прилепят бубновый туз
между лопаток — прошу отставки!
Я не хочу умирать из-за
двух или трех королей, которых
я вообще не видал в глаза
(дело не в шорах, но в пыльных шторах).
Впрочем, и жить за них тоже мне
неохота. Вдвойне.
Генерал! Мне все надоело. Мне
скучен крестовый поход. Мне скучен
вид застывших в моем окне
гор, перелесков, речных излучин.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.
Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю.
Птиц не видать, но они слышны.
Снайпер, томясь от духовной жажды,
то ли приказ, то ль письмо жены,
сидя на ветке, читает дважды,
и берет от скуки художник наш
пушку на карандаш.
Генерал! Только Время оценит вас,
ваши Канны, флеши, каре, когорты.
В академиях будут впадать в экстаз;
ваши баталии и натюрморты
будут служить расширенью глаз,
взглядов на мир и вообще аорты.
Генерал! Я вам должен сказать, что вы
вроде крылатого льва при входе
в некий подъезд. Ибо вас, увы,
не существует вообще в природе.
Нет, не то чтобы вы мертвы
или же биты — вас нет в колоде.
Генерал! Пусть меня отдадут под суд!
Я вас хочу ознакомить с делом:
сумма страданий дает абсурд;
пусть же абсурд обладает телом!
И да маячит его сосуд
чем-то черным на чем-то белом.
Генерал, скажу вам еще одно:
Генерал! Я взял вас для рифмы к слову
«умирал» — что было со мною, но
Бог до конца от зерна полову
не отделил, и сейчас ее
употреблять — вранье.
На пустыре, где в ночи горят
два фонаря и гниют вагоны,
наполовину с себя наряд
сняв шутовской и сорвав погоны,
я застываю, встречая взгляд
камеры Лейц или глаз Горгоны.
Ночь. Мои мысли полны одной
женщиной, чудной внутри и в профиль.
То, что творится сейчас со мной,
ниже небес, но превыше кровель.
То, что творится со мной сейчас,
не оскорбляет вас.
Генерал! Вас нету, и речь моя
обращена, как обычно, ныне
в ту пустоту, чьи края — края
некой обширной, глухой пустыни,
коей на картах, что вы и я
видеть могли, даже нет в помине.
Генерал! Если все-таки вы меня
слышите, значит, пустыня прячет
некий оазис в себе, маня
всадника этим; а всадник, значит,
я; я пришпориваю коня;
конь, генерал, никуда не скачет.
Генерал! Воевавший всегда как лев,
я оставляю пятно на флаге.
Генерал, даже карточный домик — хлев.
Я пишу вам рапорт, припадаю к фляге.
Для переживших великий блеф
жизнь оставляет клочок бумаги.
1968
↧
↧
"Но раз можно съесть кусок, значит, можно съесть и человека целиком".
Лу Синь, "Записки сумасшедшего". Читает Армен Захарян.
Рассказ китайского писателя Лу Синя (1881 - 1936) "Записки сумасшедшего"– это история о людоедах, которые разучились прятаться, история о безумии, история о зле, которое может сожрать каждого.
Несколько недель назад мы проходили Лу Синя на курсе Masterpieces of World Literature, о котором я вам раньше говорил. Я читал тогда этот рассказ, написанный более ста лет назад, в 1918 году, и сохранял в заметки целые абзацы - настолько это было страшно и актуально. Прошло несколько недель - стало еще актуальней и еще страшней, - написал Армен.
Рассказ китайского писателя Лу Синя (1881 - 1936) "Записки сумасшедшего"– это история о людоедах, которые разучились прятаться, история о безумии, история о зле, которое может сожрать каждого.
Несколько недель назад мы проходили Лу Синя на курсе Masterpieces of World Literature, о котором я вам раньше говорил. Я читал тогда этот рассказ, написанный более ста лет назад, в 1918 году, и сохранял в заметки целые абзацы - настолько это было страшно и актуально. Прошло несколько недель - стало еще актуальней и еще страшней, - написал Армен.
↧
Из А.К.Толстого
Моя бабушка (1906-2003) часто читала мне это стихотворение наизусть, когда летом мы отдыхали на родине дедушки, на реке Ворскла. Бабушка учила его в школе. В школах она училась в Петрограде, на Волге и на Урале: оставшись в 1915 году без мужа, а в 1917 без ничего, ее мать взяла шестерых своих детей и пошла с ними искать в России место, где есть хлеб. В каждом классе бабушка училась уже в другой школе...
Ты знаешь край, где все обильем дышит,
Где реки льются чище серебра,
Где ветерок степной ковыль колышет,
В вишневых рощах тонут хутора,
Среди садов деревья гнутся долу
И до земли висит их плод тяжелый?
Шумя, тростник над озером трепещет,
И чист, и тих, и ясен свод небес,
Косарь поет, коса звенит и блещет,
Вдоль берега стоит кудрявый лес,
И к облакам, клубяся над водою,
Бежит дымок синеющей струею?
Туда, туда всем сердцем я стремлюся,
Туда, где сердцу было так легко,
Где из цветов венок плетет Маруся,
О старине поет слепой Грицко,
И парубки, кружась на пожне гладкой,
Взрывают пыль веселою присядкой!
Ты знаешь край, где нивы золотые
Испещрены лазурью васильков,
Среди степей курган времен Батыя,
Вдали стада пасущихся волов,
Обозов скрып, ковры цветущей гречи
И вы, чубы — остатки славной Сечи?
Ты знаешь край, где утром в воскресенье,
Когда росой подсолнечник блестит,
Так звонко льется жаворонка пенье,
Стада блеят, а колокол гудит,
И в божий храм, увенчаны цветами,
Идут казачки пестрыми толпами?
Ты помнишь ночь над спящею Украйной,
Когда седой вставал с болота пар,
Одет был мир и сумраком и тайной,
Блистал над степью искрами стожар,
И мнилось нам: через туман прозрачный
Несутся вновь Палей и Сагайдачный?
Ты знаешь край, где с Русью бились ляхи,
Где столько тел лежало средь полей?
Ты знаешь край, где некогда у плахи
Мазепу клял упрямый Кочубей
И много где пролито крови славной
В честь древних прав и веры православной?
Ты знаешь край, где Сейм печально воды
Меж берегов осиротелых льет,
Над ним дворца разрушенные своды,
Густой травой давно заросший вход,
Над дверью щит с гетманской булавою?..
Туда, туда стремлюся я душою!
Ты знаешь край, где все обильем дышит,
Где реки льются чище серебра,
Где ветерок степной ковыль колышет,
В вишневых рощах тонут хутора,
Среди садов деревья гнутся долу
И до земли висит их плод тяжелый?
Шумя, тростник над озером трепещет,
И чист, и тих, и ясен свод небес,
Косарь поет, коса звенит и блещет,
Вдоль берега стоит кудрявый лес,
И к облакам, клубяся над водою,
Бежит дымок синеющей струею?
Туда, туда всем сердцем я стремлюся,
Туда, где сердцу было так легко,
Где из цветов венок плетет Маруся,
О старине поет слепой Грицко,
И парубки, кружась на пожне гладкой,
Взрывают пыль веселою присядкой!
Ты знаешь край, где нивы золотые
Испещрены лазурью васильков,
Среди степей курган времен Батыя,
Вдали стада пасущихся волов,
Обозов скрып, ковры цветущей гречи
И вы, чубы — остатки славной Сечи?
Ты знаешь край, где утром в воскресенье,
Когда росой подсолнечник блестит,
Так звонко льется жаворонка пенье,
Стада блеят, а колокол гудит,
И в божий храм, увенчаны цветами,
Идут казачки пестрыми толпами?
Ты помнишь ночь над спящею Украйной,
Когда седой вставал с болота пар,
Одет был мир и сумраком и тайной,
Блистал над степью искрами стожар,
И мнилось нам: через туман прозрачный
Несутся вновь Палей и Сагайдачный?
Ты знаешь край, где с Русью бились ляхи,
Где столько тел лежало средь полей?
Ты знаешь край, где некогда у плахи
Мазепу клял упрямый Кочубей
И много где пролито крови славной
В честь древних прав и веры православной?
Ты знаешь край, где Сейм печально воды
Меж берегов осиротелых льет,
Над ним дворца разрушенные своды,
Густой травой давно заросший вход,
Над дверью щит с гетманской булавою?..
Туда, туда стремлюся я душою!
↧
Kaziuko mugė-2022
Каждый год на традиционной ярмарке Казюкаса в Вильнюсе бывает что-то новое.
В 2018 году я уже писала о ярмарках Казюкаса. Предлагаю вам познакомиться с моим - весьма информативным старым постом: https://in-es.livejournal.com/319786.html!
↧
За два часа выходного дня ни одного нового поста во френдленте
↧
↧
Елена Крапивка. "Объявление"
Моя подруга и френдесса ![]()
krapusyaбольше не может зайти в свой ЖЖ. Она живет в Запорожье. Она пишет (вернее, писала, и, надеемся, будет писать) трогательные, пронзительные рассказы и очень тонкие стихи и зарисовки. Предлагаю вашему вниманию.
"Схожу на свидание с мужчиной.
Парк с лавочкой не предлагать.
О политике за столом не говорю. Суши не ем. Водку не пью. Матом не разговариваю и другим не позволяю.
За себя могу заплатить сама."
Она написала эти несколько предложений и абсолютно без эмоций выложила их у себя на странице. Даже не задумываясь о том резонансе, который мог бы возникнуть среди ее подписчиков. Не говоря уже о куче неадекватных комментариев и предложений, что могли с большой долей вероятности посыпаться на страницу.
И даже не традиционное ее "а и пусть", а какое-то полное безразличие к будущим словесным пикировкам повело тогда ее указательным пальцем, который, играючи, щелкнул по клавише "enter".
И все. Пост выпал в сеть...
-------
Уже спустя 2 минуты посыпались "лайки"и комментарии. Подружки писали: "Мать, жги!", аплодировали и отправляли подмигивающие смайлы. Где-то спустя 3 часа подтянулись мужчины: сначала - лично знакомые, за ними - виртуальные, давно ставшие хорошими собеседниками и просто читающие (других она быстро отметала и банила). Еще через пару часов под постом стали разрастаться ветки обсуждений с уже начинающимися гендерными рубиловами. А она принципиально не лазила в эти ветви: вот незачем - у них там уже своя отдельная жизнь.
Она была просто уверена, что к ней не на страницу, а прямо в личку постучится тот, кто просто позовет пойти прямо сегодня в кино. Или на выставку. Или на ужин. Причем сделает это так, будто и не видел этого дурацкого поста. Ну, например так:
- У меня тут два билета на вечер французской музыки. Составишь компанию?
Но вечер приближался, а в воздухе никак не рисовалось это самое свидание,
"Ну, и ладно», - подумала она и пошла набирать ванную. Такую, какую редко устраивала себе: с пенкой, музыкой, шампанским.
Пока листала плейлист, выбирая подходящие треки, позвонили в дверь. В дверном глазке нарисовался молодой человек с пакетом и в каком-то ярком брендированном комбинезоне.
- Пиццу заказывали? – через дверь раздался голос.
- Неть! – ехидно и почему-то вдруг писклявым голосом ответила она.
- Подождите, у меня все записано. Улица Полётная, дом 81, квартира 35? – уточнили с той стороны.
- Да. Но пиццу я не заказывала.
За дверью послышалась шуршание, потом приглушенный разговор по телефону.
- А скажите: Вы – Туся? – спросили чуть позже из подъезда.
- Кто??? – она еще на тональность повысила голос.
- Туся, - ответил голос за дверью.
- Так, молодой человек, не морочьте мне голову. Я – не Туся. И вообще… Звоните своим и уточняйте там… кому нужна эта ваша дурацкая пицца.
- Она – не дурацкая. А очень даже вкусная и почти горячая.
Но она уже ушла от двери, будучи твердо уверенной, что доставщик ушел.
Но в дверь снова позвонили.
- Еще один звонок в дверь – и я вызову полицию! – предупредила она, стараясь придать голосу побольше строгости.
- Не надо полиции, - примирительно сказал молодой человек. – Просто заберите пиццу. Бесплатно.
Она задумалась и нерешительно открыла дверь на длину цепочки. Перед ней стоял молодой парень лет 23-х.
- Да не нужна мне Ваша пицца. Я вообще… в ресторан собираюсь, - соврала она.
- Тогда просто распишитесь мне в чеке, а я съем ее сам, - неожиданно предложил доставщик.
Она, помедлив пару секунд, все-таки открыла дверь:
- Входите, - и смерила его взглядом.
«Зелень-зеленью, почти ребенок», - подумалось вдруг.
- Может, все-таки возьмете пиццу? Она, правда, очень вкусная. У нас классно готовят.
- Не-не-не, не хочу, - запротестовала она. – Где там Вам расписаться?
- Вот здесь,- протянул доставочный лист парень.
Она расписалась на чеке и еще раз взглянула на доставщика:
- Вы голодный?
- Ну… Как сказать… Не ел с утра, так – перекусывал.
- Ого. Тогда это точно Ваша пицца, - она вдруг расслабилась и улыбнулась.
- Спасибо. Вы правда, не подумайте, что я какой- то халявщик. Просто Ваш заказ у меня сегодня последний и уже оплаченный.
Совершенно неожиданно для себя она вдруг почувствовала, что внутри потеплело и, может быть, потому спросила:
- Вас как зовут?
Парень не смутился и просто ответил:
- Макс.
- Ну, проходи, Макс, - почему-то она перешла на «ты». – Только ты не подумай ничего – я по молодым не заезжаю.
- Да я так и не думаю…
- Вот и замечательно. Ты пиццу домой повезешь? Остынет ведь, - с сожалением заметила она.
- Да я бы прямо сейчас ее и съел! Ну, если Вы не против?
- Я? Я – не против, - она даже рассмеялась.
Прошли в кухню. Она достала тарелку, салфетки и щелкнула кнопкой электрочайника, чтобы вскипятить воду.
Макс сел на табуретку, осмотрелся и вдруг, наклонив голову, к чему-то прислушался:
- У Вас там, кажется, вода где-то шумит.
Она подпрыгнула на месте и бегом метнулась в сторону ванной:
- О, ё-ё-ё! Чуть через верх не полилось!
Вернулась, вытирая полотенцем руки и забрызганное водой лицо.
- Фух, хорошо, что есть перелив и твое хорошее ухо! - расхохоталась больше сама себе, чем новому знакомому.
Они просидели пару часов на кухне. Макс ел пиццу, прихлебывая терпкий зеленый чай, а она смотрела на него, подперев щеку ладонью, и улыбалась. Улыбалась каждому его неожиданному откровению, как всегда улыбалась историям попутчиков в поезде…
- Мы с Дианкой сегодня с утра поссорились. По-дурацки как-то, из-за глупости. И я ушел, даже не попрощавшись. Она, конечно, знает, что я на работу, а потом на доставку, но все равно… Сердится до сих пор, наверное, на меня, не звонит.
- И что думаешь делать?
- Понимаю, что не прав. Извиниться надо бы, но… Вы же понимаете?
- Ой, да… Корона съезжает? - она закивала головой и расхохоталась.
- Чего Вы??? Зачем?! – подпрыгнул с куском пиццы в руке Макс. – Я же не могу быть подкаблучником.
- А никто и не говорит, что ты подкаблучник. Знаешь, иногда стОит сделать шаг назад, чтобы потом продвинуться на целых два-три. Особенно – в отношениях. Хотя… - она отвернулась и посмотрела в окно. – Это твоя жизнь.
Оба замолчали, обдумывая ситуацию каждый по-своему.
Первым нарушил молчание Макс:
- Вы меня извините, что гружу Вас своими проблемами. Просто сегодня мне не с кем было поговорить.
- Понимаю, - грустно улыбнулась она.- Мне тоже.
Она встала из-за стола, пошла в ванную и вернулась оттуда с непочатой бутылкой своего «эгоистического» шампанского, которое рассчитывала выпить сегодня сама – в пенной ванне и под любимую музыку.
- Это тебе с Дианкой. Поезжай и … Извинись или как ты там себе решишь… Главное – будь рядом с ней.
Она отдала парню красивую, но уже успевшую запотеть в теплой ванной, бутылку.
- Спасибо, - глядя ей в глаза, искренне ответил Макс.
Потом он молча вышел в коридор, перекинул через плечо термосумку доставщика и на миг задержался.
- Нам не положено сообщать, кто плательщик заказа, но Вам скажу, – он пару раз неловко переступил на месте, - Ваш заказ оплатили с банковской карты, владелец которой живет Испании. Он сам звонил…
Дверь за Максом захлопнулась, а она осталась у порога и подумала. Подумала о том, что в Испании у нее только… Только друг ее самого раннего детства, который всегда называл ее Туся. Потому что она Наташа, Натуся, а значит – Туся.
krapusyaбольше не может зайти в свой ЖЖ. Она живет в Запорожье. Она пишет (вернее, писала, и, надеемся, будет писать) трогательные, пронзительные рассказы и очень тонкие стихи и зарисовки. Предлагаю вашему вниманию."Схожу на свидание с мужчиной.
Парк с лавочкой не предлагать.
О политике за столом не говорю. Суши не ем. Водку не пью. Матом не разговариваю и другим не позволяю.
За себя могу заплатить сама."
Она написала эти несколько предложений и абсолютно без эмоций выложила их у себя на странице. Даже не задумываясь о том резонансе, который мог бы возникнуть среди ее подписчиков. Не говоря уже о куче неадекватных комментариев и предложений, что могли с большой долей вероятности посыпаться на страницу.
И даже не традиционное ее "а и пусть", а какое-то полное безразличие к будущим словесным пикировкам повело тогда ее указательным пальцем, который, играючи, щелкнул по клавише "enter".
И все. Пост выпал в сеть...
-------
Уже спустя 2 минуты посыпались "лайки"и комментарии. Подружки писали: "Мать, жги!", аплодировали и отправляли подмигивающие смайлы. Где-то спустя 3 часа подтянулись мужчины: сначала - лично знакомые, за ними - виртуальные, давно ставшие хорошими собеседниками и просто читающие (других она быстро отметала и банила). Еще через пару часов под постом стали разрастаться ветки обсуждений с уже начинающимися гендерными рубиловами. А она принципиально не лазила в эти ветви: вот незачем - у них там уже своя отдельная жизнь.
Она была просто уверена, что к ней не на страницу, а прямо в личку постучится тот, кто просто позовет пойти прямо сегодня в кино. Или на выставку. Или на ужин. Причем сделает это так, будто и не видел этого дурацкого поста. Ну, например так:
- У меня тут два билета на вечер французской музыки. Составишь компанию?
Но вечер приближался, а в воздухе никак не рисовалось это самое свидание,
"Ну, и ладно», - подумала она и пошла набирать ванную. Такую, какую редко устраивала себе: с пенкой, музыкой, шампанским.
Пока листала плейлист, выбирая подходящие треки, позвонили в дверь. В дверном глазке нарисовался молодой человек с пакетом и в каком-то ярком брендированном комбинезоне.
- Пиццу заказывали? – через дверь раздался голос.
- Неть! – ехидно и почему-то вдруг писклявым голосом ответила она.
- Подождите, у меня все записано. Улица Полётная, дом 81, квартира 35? – уточнили с той стороны.
- Да. Но пиццу я не заказывала.
За дверью послышалась шуршание, потом приглушенный разговор по телефону.
- А скажите: Вы – Туся? – спросили чуть позже из подъезда.
- Кто??? – она еще на тональность повысила голос.
- Туся, - ответил голос за дверью.
- Так, молодой человек, не морочьте мне голову. Я – не Туся. И вообще… Звоните своим и уточняйте там… кому нужна эта ваша дурацкая пицца.
- Она – не дурацкая. А очень даже вкусная и почти горячая.
Но она уже ушла от двери, будучи твердо уверенной, что доставщик ушел.
Но в дверь снова позвонили.
- Еще один звонок в дверь – и я вызову полицию! – предупредила она, стараясь придать голосу побольше строгости.
- Не надо полиции, - примирительно сказал молодой человек. – Просто заберите пиццу. Бесплатно.
Она задумалась и нерешительно открыла дверь на длину цепочки. Перед ней стоял молодой парень лет 23-х.
- Да не нужна мне Ваша пицца. Я вообще… в ресторан собираюсь, - соврала она.
- Тогда просто распишитесь мне в чеке, а я съем ее сам, - неожиданно предложил доставщик.
Она, помедлив пару секунд, все-таки открыла дверь:
- Входите, - и смерила его взглядом.
«Зелень-зеленью, почти ребенок», - подумалось вдруг.
- Может, все-таки возьмете пиццу? Она, правда, очень вкусная. У нас классно готовят.
- Не-не-не, не хочу, - запротестовала она. – Где там Вам расписаться?
- Вот здесь,- протянул доставочный лист парень.
Она расписалась на чеке и еще раз взглянула на доставщика:
- Вы голодный?
- Ну… Как сказать… Не ел с утра, так – перекусывал.
- Ого. Тогда это точно Ваша пицца, - она вдруг расслабилась и улыбнулась.
- Спасибо. Вы правда, не подумайте, что я какой- то халявщик. Просто Ваш заказ у меня сегодня последний и уже оплаченный.
Совершенно неожиданно для себя она вдруг почувствовала, что внутри потеплело и, может быть, потому спросила:
- Вас как зовут?
Парень не смутился и просто ответил:
- Макс.
- Ну, проходи, Макс, - почему-то она перешла на «ты». – Только ты не подумай ничего – я по молодым не заезжаю.
- Да я так и не думаю…
- Вот и замечательно. Ты пиццу домой повезешь? Остынет ведь, - с сожалением заметила она.
- Да я бы прямо сейчас ее и съел! Ну, если Вы не против?
- Я? Я – не против, - она даже рассмеялась.
Прошли в кухню. Она достала тарелку, салфетки и щелкнула кнопкой электрочайника, чтобы вскипятить воду.
Макс сел на табуретку, осмотрелся и вдруг, наклонив голову, к чему-то прислушался:
- У Вас там, кажется, вода где-то шумит.
Она подпрыгнула на месте и бегом метнулась в сторону ванной:
- О, ё-ё-ё! Чуть через верх не полилось!
Вернулась, вытирая полотенцем руки и забрызганное водой лицо.
- Фух, хорошо, что есть перелив и твое хорошее ухо! - расхохоталась больше сама себе, чем новому знакомому.
Они просидели пару часов на кухне. Макс ел пиццу, прихлебывая терпкий зеленый чай, а она смотрела на него, подперев щеку ладонью, и улыбалась. Улыбалась каждому его неожиданному откровению, как всегда улыбалась историям попутчиков в поезде…
- Мы с Дианкой сегодня с утра поссорились. По-дурацки как-то, из-за глупости. И я ушел, даже не попрощавшись. Она, конечно, знает, что я на работу, а потом на доставку, но все равно… Сердится до сих пор, наверное, на меня, не звонит.
- И что думаешь делать?
- Понимаю, что не прав. Извиниться надо бы, но… Вы же понимаете?
- Ой, да… Корона съезжает? - она закивала головой и расхохоталась.
- Чего Вы??? Зачем?! – подпрыгнул с куском пиццы в руке Макс. – Я же не могу быть подкаблучником.
- А никто и не говорит, что ты подкаблучник. Знаешь, иногда стОит сделать шаг назад, чтобы потом продвинуться на целых два-три. Особенно – в отношениях. Хотя… - она отвернулась и посмотрела в окно. – Это твоя жизнь.
Оба замолчали, обдумывая ситуацию каждый по-своему.
Первым нарушил молчание Макс:
- Вы меня извините, что гружу Вас своими проблемами. Просто сегодня мне не с кем было поговорить.
- Понимаю, - грустно улыбнулась она.- Мне тоже.
Она встала из-за стола, пошла в ванную и вернулась оттуда с непочатой бутылкой своего «эгоистического» шампанского, которое рассчитывала выпить сегодня сама – в пенной ванне и под любимую музыку.
- Это тебе с Дианкой. Поезжай и … Извинись или как ты там себе решишь… Главное – будь рядом с ней.
Она отдала парню красивую, но уже успевшую запотеть в теплой ванной, бутылку.
- Спасибо, - глядя ей в глаза, искренне ответил Макс.
Потом он молча вышел в коридор, перекинул через плечо термосумку доставщика и на миг задержался.
- Нам не положено сообщать, кто плательщик заказа, но Вам скажу, – он пару раз неловко переступил на месте, - Ваш заказ оплатили с банковской карты, владелец которой живет Испании. Он сам звонил…
Дверь за Максом захлопнулась, а она осталась у порога и подумала. Подумала о том, что в Испании у нее только… Только друг ее самого раннего детства, который всегда называл ее Туся. Потому что она Наташа, Натуся, а значит – Туся.
↧
Елена Крапивка. "Старший брат"
Мишка с младшим братом Никиткой вышли во двор.
Яркое зимнее солнце и белое пространство с порога ослепили их на мгновенье. Но выскочившая следом собака Капля тут же привела их в чувство: она почти сбила их с ног, понеслась рыть черным носом-пуговкой свежевыпавший снег, делать глубокие борозды в холодной рыхлой вате, хватать ее мелкой пастью, а потому спровоцировала мальчишек на движение.
Мишка, которого за пухлые щеки и крепенькие бочка называли Мишук, важно вышел первым. Отодвинул мелкого в сторону, по-хозяйски зачерпнул варежкой чистый снег, поднес его к носу. Понюхал, тихонько лизнул языком чистые снежинки и тут же скосил глаза на Никитку, чтобы тот не повторил запрещенную пробу.
Но Никитка был занят. Он уже стал сгребать в комочки свежий снег, чтобы слепить хотя бы один ком для снеговика. Снег не лепился в мохнатых рукавичках, рассыпался на морозе, и мальчишка вздыхал, сердито тряся бубоном на теплой шапке. И вдруг ему в голову пришла замечательная идея! Надо снять рукавицы и скатать голыми теплыми руками настоящие шары, которые потом станут самым большим снеговиком! Никитка, ни минуты не сомневаясь, сбросил свои оранжевые варежки прямо в снег и отвернулся от брата. Он настолько увлекся работой, что не заметил, как к нему подтянулись старшие ребята. Они, завидев новые рукавицы Никитки, стали смеяться над тем, какие они яркие:
- Ой, девчачие какие! Почти как яблоки!
Один из ребят выхватил их из снега и, размахнувшись, закинул на дерево:
- Вот и пусть висят себе там - дозревают!
Все дружно засмеялись и побежали на детскую площадку.
А Никитка… Никитка растерялся. Ему было так жаль новых варежек, которые привез папа из командировки. Но спорить со старшими ребятами он не мог: ему ведь всего 3 года, а они… они-то, наверное, уже ходят в первый класс. И он уныло побрел к брату.
Мишук в это время занимался Каплей. Он старательно пытался давать ей «апорт» из прутика и казался себе серьезным и взрослым хозяином, который дрессирует свою собаку.
И так увлекся этим процессом, что не сразу среагировал на жалобное швырканье носом младшенького.
А Никитка тихо подошел, потянул за рукав куртки брата и опустил голову.
- Чего тебе? – не отрываясь от «дрессуры», спросил Мишка.
- Там, - показал Никитка красным от мороза пальцем на соседнее дерево.
Старший обернулся и увидел, что на ветке висят новые варежки брата. Он молча бросил прутик, вздохнул и направился к дереву.
Как он, пухленький и утепленный донельзя, взбирался на дерево, словно Винни-Пух, как кряхтел и царапал ладошки о кору, как полз на животе по большой ветке к варежкам и как там же и засел, как сова-сплюшка, – сразу так никто не увидел. Лишь спустя время, когда Капля начала хрипнуть от лая, в окно выглянула мама мальчиков. Она всплеснула руками, кликнула отца, и спустя время Мишук вместе с рукавичками был снят с дерева.
Мальчишкам не влетело. Вот совсем. Отец молча привел сыновей домой, помог раздеться, усадил за стол, поставил одинаковые цветные чашки. А потом, глядя, как они макают печенье в горячий чай, погладил обоих по макушкам и почему-то отвернулся, сдерживая просачивающийся влажный блеск в глазах…
---------
Художник - Ильгиз Гимранов
↧
И о текущем
Чем ужаснее этот мир (как сейчас, например), тем более абстрактно искусство, тогда как счастливый мир порождает искусство «здесь и сейчас».
Пауль Клее (1879-1940)
![]()
Пауль Клее. Ребенок на перроне. 1923.
![]()
Пауль Клее. Смерть и огонь. 1940
![]()
Пауль Клее. Пленник. 1940
![]()
Пауль Клее. Вспышка страха. 1939.
![]()
Пауль Клее. Пропаганда. 1939
Пауль Клее (1879-1940)
Пауль Клее. Ребенок на перроне. 1923.
Пауль Клее. Смерть и огонь. 1940
Пауль Клее. Пленник. 1940
Пауль Клее. Вспышка страха. 1939.
Пауль Клее. Пропаганда. 1939
↧
О работе
Обучала новую ассистентку. Она с улицы, нашему делу нигде не училась. Потребность в ассистентах стоматолога такая большая, что принимают с нулевым опытом. Смотрю - все понимает с полуслова, и сообразительная, и наблюдательная. Через две недели уже начала работать. Спросила, кто она по профессии.
Театральный критик.
Ага, музыковед учит театрального критика ассистировать стоматологу. Все в порядке вещей.
***
В декабре ко мне пришла ученица 12 лет, учится в школе искусств не первого ряда. Сказали, прослушивание (типа экзамена) в апреле.
Причина смены педагога в середине года: прежняя преподавательница выжила из ума, только ругает и внушает ребенку, что "Ты это не сыграешь!"
Я спросила, что она играла (переложение "Лебедя"Сен-Санса). В соответствии с этим задала ей программу (Бах - Маленький прелюд до минор, Менуэт из 20 сонаты, "Апрель"Чайковского, для удовольствия "Кумпарситу").
Музыкальные примеры для иллюстрации текста.
Разобрала мгновенно, читает ноты хорошо, лапа огромная, не зажатая, слух прекрасный, чувствует музыку и передает ее, врожденная беглость пальцев.
Решили, что произведения, которые я задала, слишком легки для нее, надо бы замахнуться на что-то большее. Она попросила Фантазию-экспромт Шопена.
Сошлись на Прелюде До мажор Прокофьева.
Одновременно выяснилось, что по теории она не знает ничего, а тут контрольная за контрольной. Интервалы, трезвучия с обращениями, кварто-квинтовый круг, параллельные тональности и виды минора.
Причем им объяснили, что минор - это гамма из двух тетрахордов, между которыми тон. Нижний тетрахорд - тон-полутор-тон, а верхний тетрахорд - фригийский. (Можно смеяться или приходить в ужас. в зависимости от вашей эмоциональности). Причем на иврите тетрахорд טטרקורד а учитель написал им это слово טטראקורד с буквой алеф, так, как пишется слово аккорд, и она была уверена, что это какой-то аккорд...
Короче, меня попросили заняться с ней и теорией, прибавив к занятиям полчаса.
Одновременно был эпизод, когда она позвонила мне по телефону и попросила помочь ей написать работу (конечно, на завтра) о музыканте, которого преследовали неудачи, и как он с ними справлялся. Я велела ей прочитать в википедии про Шумана, расспросила ее, что она поняла, растолковала ей, какие у него были неудачи (мечтал стать великим пианистом и испортил руки, пришлось стать великим композитором; затем мечтал жениться на Кларе, но пришлось приложить много усилий для этого) и снова спросила, что она поняла. Снова повторила рассказ, снова спросила, а писала она уже сама.
Ее работа заняла первое место на конкурсе.
Мы готовили домашние задания по теории по часу, потом я из своего времени добавляла ей на фортепиано, чтобы хоть что-то успеть.
Она интенсивно учила Прокофьева.
В феврале я попросила родителей уточнить, когда прослушивание - в начале апреля или в конце. Меня заверили, что в конце. Я нажала, чтобы сходили в учительскую и попросили дату. В начале марта мне сказали, что прослушивание 25 марта. А она Прокофьева еще не фурычит, Баха же и все остальные пьесы забросила совершенно, так как ей кажется, что они слишком легкие и их учить ей не пристало.
Я велела отменить теннис, математику и английский и учить Баха и хотя бы Кумпарситу по три часа в день, выучить их наизусть, сыграть мне 13-го, а потом 20 мы сделаем генеральную репетицию.
13 марта она могла мне сыграть только одну страницу Баха по нотам, на второй странице в каждом такте ошибалась в обеих руках. Текст Кумпарситы знала только на треть (необходимо было сыграть две пьесы).
Тогда я поняла ее прежнюю учительницу, которая перед выступлениями твердила ей: "Ты это сыграть не сможешь!"
19 марта ее мать сказала мне, что она плачет, у нее ничего не получается.
20 марта она заболела, температура 40 градусов. Урок, естественно, отменился. Я посоветовала взять справку о болезни и перенести прослушивание.
24 марта я увидела ее мать.
- Как девочка?
- Отлично, уже поправилась. Болезни как ни бывало.
- Но, надеюсь, она завтра на прослушивание не пойдет?!
- Конечно, пойдет! Она прекрасно играет!
Я была в шоке.
На следующий день я спросила, как прошло прослушивание.
- Она все сыграла, ей сказали: Отлично! Надеюсь, это означает, что она прослушивание прошла.
Такого в моей практике еще не было.
Театральный критик.
Ага, музыковед учит театрального критика ассистировать стоматологу. Все в порядке вещей.
***
В декабре ко мне пришла ученица 12 лет, учится в школе искусств не первого ряда. Сказали, прослушивание (типа экзамена) в апреле.
Причина смены педагога в середине года: прежняя преподавательница выжила из ума, только ругает и внушает ребенку, что "Ты это не сыграешь!"
Я спросила, что она играла (переложение "Лебедя"Сен-Санса). В соответствии с этим задала ей программу (Бах - Маленький прелюд до минор, Менуэт из 20 сонаты, "Апрель"Чайковского, для удовольствия "Кумпарситу").
Музыкальные примеры для иллюстрации текста.
Разобрала мгновенно, читает ноты хорошо, лапа огромная, не зажатая, слух прекрасный, чувствует музыку и передает ее, врожденная беглость пальцев.
Решили, что произведения, которые я задала, слишком легки для нее, надо бы замахнуться на что-то большее. Она попросила Фантазию-экспромт Шопена.
Сошлись на Прелюде До мажор Прокофьева.
Одновременно выяснилось, что по теории она не знает ничего, а тут контрольная за контрольной. Интервалы, трезвучия с обращениями, кварто-квинтовый круг, параллельные тональности и виды минора.
Причем им объяснили, что минор - это гамма из двух тетрахордов, между которыми тон. Нижний тетрахорд - тон-полутор-тон, а верхний тетрахорд - фригийский. (Можно смеяться или приходить в ужас. в зависимости от вашей эмоциональности). Причем на иврите тетрахорд טטרקורד а учитель написал им это слово טטראקורד с буквой алеф, так, как пишется слово аккорд, и она была уверена, что это какой-то аккорд...
Короче, меня попросили заняться с ней и теорией, прибавив к занятиям полчаса.
Одновременно был эпизод, когда она позвонила мне по телефону и попросила помочь ей написать работу (конечно, на завтра) о музыканте, которого преследовали неудачи, и как он с ними справлялся. Я велела ей прочитать в википедии про Шумана, расспросила ее, что она поняла, растолковала ей, какие у него были неудачи (мечтал стать великим пианистом и испортил руки, пришлось стать великим композитором; затем мечтал жениться на Кларе, но пришлось приложить много усилий для этого) и снова спросила, что она поняла. Снова повторила рассказ, снова спросила, а писала она уже сама.
Ее работа заняла первое место на конкурсе.
Мы готовили домашние задания по теории по часу, потом я из своего времени добавляла ей на фортепиано, чтобы хоть что-то успеть.
Она интенсивно учила Прокофьева.
В феврале я попросила родителей уточнить, когда прослушивание - в начале апреля или в конце. Меня заверили, что в конце. Я нажала, чтобы сходили в учительскую и попросили дату. В начале марта мне сказали, что прослушивание 25 марта. А она Прокофьева еще не фурычит, Баха же и все остальные пьесы забросила совершенно, так как ей кажется, что они слишком легкие и их учить ей не пристало.
Я велела отменить теннис, математику и английский и учить Баха и хотя бы Кумпарситу по три часа в день, выучить их наизусть, сыграть мне 13-го, а потом 20 мы сделаем генеральную репетицию.
13 марта она могла мне сыграть только одну страницу Баха по нотам, на второй странице в каждом такте ошибалась в обеих руках. Текст Кумпарситы знала только на треть (необходимо было сыграть две пьесы).
Тогда я поняла ее прежнюю учительницу, которая перед выступлениями твердила ей: "Ты это сыграть не сможешь!"
19 марта ее мать сказала мне, что она плачет, у нее ничего не получается.
20 марта она заболела, температура 40 градусов. Урок, естественно, отменился. Я посоветовала взять справку о болезни и перенести прослушивание.
24 марта я увидела ее мать.
- Как девочка?
- Отлично, уже поправилась. Болезни как ни бывало.
- Но, надеюсь, она завтра на прослушивание не пойдет?!
- Конечно, пойдет! Она прекрасно играет!
Я была в шоке.
На следующий день я спросила, как прошло прослушивание.
- Она все сыграла, ей сказали: Отлично! Надеюсь, это означает, что она прослушивание прошла.
Такого в моей практике еще не было.
↧
↧
Народное творчество
Ну не такое уж и народное, всего два человека, и те из интелехентов. Но жанр уходит в глубины XIX века, и как-то у нас пошло неплохо. Может быть, присоединитесь?
(Хотела выставить 1 апреля, но, как обычно, не успела).
Затравкой стала частушка, вспомненная![]()
mat_vasha:
Просыпаюсь утром рано,
Нет Луиса Корвалана!
Вот она, глядите-ка -
Хунтина политика!
Я решила продолжить.
Я проснулась спозаранку
Сообщили — умер Франко!
Ждали-ждали, наконец
Окочурился стервец.
![]()
mat_vashaпродолжает:
Сообщили, - больше нету
Генерала Пиночета.
Не расстроилась ни разу,
Ведь он был большой зараза.
Ее же другой вариант:
Я слыхала, нынче где-то
Застрелили Пиночета.
Человека хуже нет,
Чем диктатор Пиночет.
О другом:
Говорят, Мао Дзе Дун
Извините, был пердун.
Говорят, его бабах
Неприятно очень пах.
Или:
Говорят, Мао Дзе Дун
Извините, был ..ядун.
Дам без счёту он менял.
Это, граждане, скандал!
Этими развеселыми стишками мы заслужили одобрение читателей. Так, пользователь![]()
galinamотреагировала:
Ночью, пролистав странички,
Вижу я — запели птички!
В поэтической дуэли
вы изрядно преуспели.
Я компу сказала:"Кыш!"
Хотя видела — не спишь.
Я ж дышала еле-еле -
Побрела с трудом к постели:
Что-то не хватило суток
для стихов и прибауток.
Вот что я тебе скажу:
Я за то люблю ЖУЖУ,
Здесь всегда найдется друг,
Что развеселит подруг,
Даже если сил нет пикать,
А не то чтобы чирикать!:)
Как же с вами хорошо,
Кать, — недаром день прошел!:)))))
Но диктаторы и борцы с ними на этом не закончились.
Приглашаю всех продолжить.
(Хотела выставить 1 апреля, но, как обычно, не успела).
Затравкой стала частушка, вспомненная
mat_vasha:Просыпаюсь утром рано,
Нет Луиса Корвалана!
Вот она, глядите-ка -
Хунтина политика!
Я решила продолжить.
Я проснулась спозаранку
Сообщили — умер Франко!
Ждали-ждали, наконец
Окочурился стервец.
mat_vashaпродолжает:Сообщили, - больше нету
Генерала Пиночета.
Не расстроилась ни разу,
Ведь он был большой зараза.
Ее же другой вариант:
Я слыхала, нынче где-то
Застрелили Пиночета.
Человека хуже нет,
Чем диктатор Пиночет.
О другом:
Говорят, Мао Дзе Дун
Извините, был пердун.
Говорят, его бабах
Неприятно очень пах.
Или:
Говорят, Мао Дзе Дун
Извините, был ..ядун.
Дам без счёту он менял.
Это, граждане, скандал!
Этими развеселыми стишками мы заслужили одобрение читателей. Так, пользователь
galinamотреагировала:Ночью, пролистав странички,
Вижу я — запели птички!
В поэтической дуэли
вы изрядно преуспели.
Я компу сказала:"Кыш!"
Хотя видела — не спишь.
Я ж дышала еле-еле -
Побрела с трудом к постели:
Что-то не хватило суток
для стихов и прибауток.
Вот что я тебе скажу:
Я за то люблю ЖУЖУ,
Здесь всегда найдется друг,
Что развеселит подруг,
Даже если сил нет пикать,
А не то чтобы чирикать!:)
Как же с вами хорошо,
Кать, — недаром день прошел!:)))))
Но диктаторы и борцы с ними на этом не закончились.
Приглашаю всех продолжить.
↧
На тему "Осени патриарха"
Сначала загадка. Армен Захарян читает "Осень патриарха"?
А теперь разгадка.
Обнажение приема 🦅
Последний (хронологически) выпуск "Армена и Фёдора", посвященный "Осени патриарха", вызвал ряд вопросов, сомнений и недоумений.
Так, например, в комментариях в YouTube интересовались, почему не получается найти этот текст у Маркеса? Возможно, это какой-то новый перевод? (Лестное предположение, не спорим).
Иные зрители хвалили мастерство "чтеца", который так здорово выбрал и прочитал фрагмент романа.
Самые же проницательные сообщали, на какой минуте они перестали ждать, что "цитата", которой "открывается выпуск", закончится – и поняли, что то была не цитата (наиболее распространенными почему-то оказались четные минуты: 4-я, 6-я, 8-я).
Более того – эта всепоглощающая миметичность стиля распространилась и на иллюстрацию Полины Ноль (см. ниже), поскольку один из зрителей впоследствии утверждал, что однажды видел "Осень патриарха"именно с такой иллюстрацией на обложке.
Словом, для всех, кто засомневался, запутался и усомнился, мы решили провести сеанс чёрной, как перья андского кондора, магии – с полным её разоблачением.
Этот выпуск – попытка рассказать о романе Маркеса изнутри, причем во всех смыслах – и в содержательном, и в формальном. Задумка заключалась в том, чтобы погрузиться в текст "Осени патриарха", в его поэтику и атмосферу. Нужно было говорить из его языка – раскрывать главные темы романа через их отражения в зеркалах выпуска, а стилистику маркесовского текста – через стилистику собственного, написанного по мотивам "Осени". Нужно было собрать множество разрозненных сюжетных линий в собственный единый сюжет, переплести эту маркесообразную паутину из его слов, его образов и его нитей, дополняя её своими аллюзиями, комментариями и приёмами.
Вот один пример того, как работала механика этих превращений. В тексте Маркеса упоминается гуачарака – крикливая курообразная птица. В том фрагменте выпуска, где генерал засыпает, ему (среди прочего) снится "осенний крик гуачараки, которую юго-восточный ветер поднимал над сизой, лиловой, пунцовой, алой долиной Рио-Негро".
В этой строчке смешались два "осенних"произведения: "Осень патриарха"Маркеса (гуачарака, долина Рио-Негро) и "Осенний крик ястреба"Бродского (первая строчка которого звучит так: "Северо-западный ветер его поднимает над сизой, лиловой, пунцовой, алой долиной Коннектикута").
Как видно, ястреб превращается здесь в гуачараку (именно их акварельными красками раскрашивала Бендисьон Альварадо), северо-западный ветер меняет направление на юго-восточный, а долина Коннектикута превращается в долину Рио-Негро. Река Рио-Негро – в свою очередь – заканчивается в городке El Cóndor (Кондор) – аллюзия на грифов, которыми заканчивается жизнь генерала в опустевшем Доме Власти. К тому же Рио-Негро ("Черная речка") – это отсылка к последним строчкам романа – умершему генералу, который справляется по подземной реке в страну забвения ("...в шорохе темного потока последних мерзлых листьев своей осени устремился он в мрачную страну забвения, вцепившись в ужасе в гнилые лохмотья паруса на ладье смерти").
Примерно так текст этого выпуска и создавался. До известной степени это был опыт нашего сотворчества с Габриэлем Хосе де ла Конкордиа Гарсиа Маркесом – сотворчества через время и пространство, отражение и переосмысление его великой книги. Такой, по крайней мере, была наша с Фёдором задумка, а уж насколько хорошо её удалось воплотить – об этом судить не нам.
Комментарии.
1. Alexander Kats: Когда тысячу лет и один день тому обратно, читал я впервые этот роман - думал: ох и заврался ты Габриэль, не бывает такого, мы не можем быть такими. Оказалось, что ты слишком хорошо о нас думал.
2. Lada Glaede: Господи, как вы смогли найти такие слова? Как нас угораздило жить в учебнике истории и книге Осень патриарха одновременно?. Как у нас получится подниматься по скользким скалистым ступенькам свободы?. Я не знаю. Я просто слушаю и плачу. Спасибо.
3. Marija Huanovna: Подниматься по этим ступеням можно лишь протягивая друг другу руки!
4. Полина Васильева: Мы даже не подозревали, насколько нам нужно это услышать, Армен! Спасибо.
5. Olga Kiva: Армен, Ваша праця героїчна. Зараз у нас повітряна тривога, ми в очікуванні ворожих ракет, а Ваш голос отут, зараз викресає із серця вогонь і сльози. Дякую до неба! Я українка.
А теперь разгадка.
Обнажение приема 🦅
Последний (хронологически) выпуск "Армена и Фёдора", посвященный "Осени патриарха", вызвал ряд вопросов, сомнений и недоумений.
Так, например, в комментариях в YouTube интересовались, почему не получается найти этот текст у Маркеса? Возможно, это какой-то новый перевод? (Лестное предположение, не спорим).
Иные зрители хвалили мастерство "чтеца", который так здорово выбрал и прочитал фрагмент романа.
Самые же проницательные сообщали, на какой минуте они перестали ждать, что "цитата", которой "открывается выпуск", закончится – и поняли, что то была не цитата (наиболее распространенными почему-то оказались четные минуты: 4-я, 6-я, 8-я).
Более того – эта всепоглощающая миметичность стиля распространилась и на иллюстрацию Полины Ноль (см. ниже), поскольку один из зрителей впоследствии утверждал, что однажды видел "Осень патриарха"именно с такой иллюстрацией на обложке.
Словом, для всех, кто засомневался, запутался и усомнился, мы решили провести сеанс чёрной, как перья андского кондора, магии – с полным её разоблачением.
Этот выпуск – попытка рассказать о романе Маркеса изнутри, причем во всех смыслах – и в содержательном, и в формальном. Задумка заключалась в том, чтобы погрузиться в текст "Осени патриарха", в его поэтику и атмосферу. Нужно было говорить из его языка – раскрывать главные темы романа через их отражения в зеркалах выпуска, а стилистику маркесовского текста – через стилистику собственного, написанного по мотивам "Осени". Нужно было собрать множество разрозненных сюжетных линий в собственный единый сюжет, переплести эту маркесообразную паутину из его слов, его образов и его нитей, дополняя её своими аллюзиями, комментариями и приёмами.
Вот один пример того, как работала механика этих превращений. В тексте Маркеса упоминается гуачарака – крикливая курообразная птица. В том фрагменте выпуска, где генерал засыпает, ему (среди прочего) снится "осенний крик гуачараки, которую юго-восточный ветер поднимал над сизой, лиловой, пунцовой, алой долиной Рио-Негро".
В этой строчке смешались два "осенних"произведения: "Осень патриарха"Маркеса (гуачарака, долина Рио-Негро) и "Осенний крик ястреба"Бродского (первая строчка которого звучит так: "Северо-западный ветер его поднимает над сизой, лиловой, пунцовой, алой долиной Коннектикута").
Как видно, ястреб превращается здесь в гуачараку (именно их акварельными красками раскрашивала Бендисьон Альварадо), северо-западный ветер меняет направление на юго-восточный, а долина Коннектикута превращается в долину Рио-Негро. Река Рио-Негро – в свою очередь – заканчивается в городке El Cóndor (Кондор) – аллюзия на грифов, которыми заканчивается жизнь генерала в опустевшем Доме Власти. К тому же Рио-Негро ("Черная речка") – это отсылка к последним строчкам романа – умершему генералу, который справляется по подземной реке в страну забвения ("...в шорохе темного потока последних мерзлых листьев своей осени устремился он в мрачную страну забвения, вцепившись в ужасе в гнилые лохмотья паруса на ладье смерти").
Примерно так текст этого выпуска и создавался. До известной степени это был опыт нашего сотворчества с Габриэлем Хосе де ла Конкордиа Гарсиа Маркесом – сотворчества через время и пространство, отражение и переосмысление его великой книги. Такой, по крайней мере, была наша с Фёдором задумка, а уж насколько хорошо её удалось воплотить – об этом судить не нам.
Комментарии.
1. Alexander Kats: Когда тысячу лет и один день тому обратно, читал я впервые этот роман - думал: ох и заврался ты Габриэль, не бывает такого, мы не можем быть такими. Оказалось, что ты слишком хорошо о нас думал.
2. Lada Glaede: Господи, как вы смогли найти такие слова? Как нас угораздило жить в учебнике истории и книге Осень патриарха одновременно?. Как у нас получится подниматься по скользким скалистым ступенькам свободы?. Я не знаю. Я просто слушаю и плачу. Спасибо.
3. Marija Huanovna: Подниматься по этим ступеням можно лишь протягивая друг другу руки!
4. Полина Васильева: Мы даже не подозревали, насколько нам нужно это услышать, Армен! Спасибо.
5. Olga Kiva: Армен, Ваша праця героїчна. Зараз у нас повітряна тривога, ми в очікуванні ворожих ракет, а Ваш голос отут, зараз викресає із серця вогонь і сльози. Дякую до неба! Я українка.
↧
Поздняя весна
↧